Счастливая жизнь кончилась однажды весной, когда Светозару шел седьмой годок. Детские воспоминания коротки, плохое быстро стирается и тускнеет. Память не сохранила почти ничего, что было связано с гибелью отца, только какие-то обрывки. Пришли соседи-мужики, принесли тулуп и шапку, в которых отец утром уехал на реку, чтобы успеть, пока стоит лед, вывезти камыш. И вот хмурые люди стоят у порога, взоры опущены долу. Мать отчаянно забилась, закричала так, что стало жутко и пусто на душе. Светозар слышал только часто повторяющиеся слова, что отца больше нет, он утонул.
– Коли б лошадь не кинулся спасать, выбрался бы…
– То правда, Яромир крепкий мужик был…
– Лошади жалко стало, она ж в хозяйстве первая подмога… – глухо бубнили мужики.
Но Светозар им не верил. Как это: сильный веселый татко больше никогда не придет домой?
Потом наступили печальные дни. Мать больше не смеялась, не пела веселых песен, часто плакала, прижав сына к груди, и он плакал вместе с ней. Светозар слышал, как мама разговаривала с отцом, будто он стоял рядом, и все время повторяла:
– Как я хотела бы уйти к тебе, Яромир, да Светозарушка мал еще… не мило мне на белом свете без тебя, любый…
Хозяйство их без крепких мужских рук стало приходить в упадок, скот и птицу потихоньку распродали. И как-то мать, собрав узелок, вывела последнюю корову, взяла Светозара за руку и сказала:
– Пойдем, сынок, до тетки Лузинихи, то родня наша дальняя, может, примут…
Светозар видел, что мама не хотела идти, но потом вздохнула, подперла дверь палкой, и они отправились в неблизкий путь к какому-то селу, в котором Светозар никогда прежде не бывал.
По пути их настиг ливень. Еще недавно такое чистое небо быстро заволокло огромными черными тучами. Их сине-пепельные клубы закрыли огненный диск Хорса, и белый день прямо на глазах превратился в мрачные сумерки. Ветер, прижимаясь к земле, быстро пронесся вдаль и настороженно замер, укрывшись там за деревьями и кустами. На несколько мгновений установилась необычайная тишь. Потом в небе, с той стороны, откуда явились косматые тучи, послышались могучие раскаты: то бог Перун выехал на своем железном возу, вздымая небесную пыль и рассекая тучи огненным мечом-молнией. Все ближе, ближе грохотание колесницы по небесной тверди. А впереди из разрубленных Перуном туч уже хлынули вниз потоки живительной влаги, зашумели, ударяясь о листву, неисчислимые капли-струи, приникла к земле трава. Полупрозрачная стена ливня подошла совсем близко и вмиг накрыла путников вместе с их телушкой. Одежда в одночасье промокла, а до леса оставалось еще добрых две сотни шагов. Где-то совсем неподалеку в землю вонзилась одна, потом другая Перунова молния. И вдруг над самой головой громыхнуло так, что Светозар присел от страха. Корова тоже испугалась и, вырвав веревку, кинулась прочь, жалобно мыча. Светозар бросился за ней, окликая:
– Пеструшка, постой! Ну, постой, куда ты?
В этот момент страшный сухой треск раздался сзади, необычайно яркий бело-голубой свет ослепил глаза, и сильный толчок швырнул мальчонку вперед, больно ударив о мокрую землю.
Светозар очнулся, наполовину оглушенный, изнутри поднималась противная тошнота. Сильный резкий запах висел в воздухе. Ноги мальца дрожали, и он полупошел, полупополз назад, к матери. Натолкнулся на нее, отчего-то лежащую ничком на небольшом холмике, молчаливую и неподвижную. От ее одежды, несмотря на продолжающийся ливень, шел то ли пар, то ли дым. Лицо и руки были странно почерневшими. Светозар звал, плакал, тянул за руку, но мама не открывала глаз и не отвечала на его мольбы. Дождь давно закончился, стало вечереть. Жуткая боль одиночества и бесконечной холодной пустоты охватила все существо дитяти. Ночь он провел подле бездыханного тела матери, сжавшись в комок, подобно зверьку. Совсем близко раздавались чьи-то шорохи, крадущиеся шаги, попискивание и рычание.
Опять наступило утро, и стало припекать солнце. Светозар больше не мог ни плакать, ни звать маму. Его лицо распухло, глаза и губы стали сухими и горячими. Нестерпимо захотелось пить, но земля уже впитала вчерашние лужи, и малыш побрел к лесу. В тени деревьев было прохладнее, там и сям виднелись разные ягоды. Светозар стал срывать их и есть, совсем не ощущая вкуса. Потом набрел на родник, попил и повернул назад. Шел долго, но лес не кончался. Он потерял маму и заблудился сам.
Дни и ночи блужданий закончились тем, что его, полуживого, подобрал Мечислав неподалеку от воинской слободы.
Когда малец оклемался и смог говорить, разузнал всю его горькую истину. Каждое утро, стараясь не потревожить сон Светозара, Мечислав куда-то уходил. Однажды он, вернувшись из подобной отлучки, подсел к проснувшемуся мальчонке. Глядя в широко открытые голубые зеркальца детской печали, старик коснулся мягких русых волос своей большой шершавой ладонью.
– Я нашел твою маму, сынок. Схоронил, как полагается. У каждого человека есть душа и тело. Так вот, тело я предал земле, а душа ее унеслась в сваргу пречистую и будет жить там вечно, потому что душа, сынок, никогда не умирает…
Но мальца не утешили эти слова. Очи его стали холодными и упрямыми, он сказал:
– Я знаю, то Перун погубил мою маму… Он злой!
Мечислав прижимал мальчонку к широкой груди. Сердце старого воина переполнялось нежной жалостью и, он в который раз терпеливо пояснял, что Перунова молния только исполнила желание его матери, которой невмоготу было одной, без отца.
– Мама ведь хотела уйти к нему?
Светозар согласно кивнул.
– Вот и отправилась твоя матушка к батюшке, и на небе они теперь вместе пребывают, глядят оттуда на дитятко свое и радуются, что не сгинул ты в лесу, выздоровел, что нашел я тебя…
Слова старца, его чистый ясный голос и крепкие руки несколько успокаивали Светозара, печаль и тоска уходили глубже, и он часто засыпал тут же в объятиях Мечислава, убаюканный его ласковыми речами.
Когда Светозар достаточно окреп, старец отвел его к могиле матери, и они вместе посадили у земляного холмика саженец белоствольной березы.
Затем Светозар был представлен отцу Велимиру – жрецу из Священной Дубравы. Тот оглядел мальца и молвил:
– Что ж, Мечислав, учи дитя. Ты еще достаточно крепок, сумеешь его к своему делу приставить. А он опорой доброй тебе послужит и науке твоей. Учи его вере дедовской, почитанию богов наших: как Купале мовь творить, как Даждьбога славить, как Перуна гремящего наставления разуметь. Учи Триглаву Великому, Яви, Прави и Нави, учи Триглавам Малым и Колу Сварожьему. Наставляй делу ратному, потому как не зря он самим Перуном к тебе послан. И я в меру сил своих помогу.
Так началась новая жизнь Светозара.
Рано с Зарей они вставали, шли на озеро омываться студеной водой и творить молитву богам. Потом огонь в очаге раздували, чей жар в пепле хранился, и Огнебога славили, кормили его сухими ветками и соломой. Трапезу варили, лепешки пекли, родниковую воду с травами настаивали, и прежде чем насытиться, богам жертву давали. А потом Мечислав вел его в лес знакомить с Триглавами Малыми.
