Онлайн книга «Камера»
– Будем доказывать твою ментальную неполноценность. Старческий маразм не позволяет осужденному понять истинные причины и характер наказания. – Не выйдет. – В субботу тебе эта идея понравилась. Что произошло? – Ничего не выйдет. – Почему? – Потому что я не полоумный. Я прекрасно знаю, за что иду в газовку. Ты сейчас занят любимым делом всех адвокатов: паришь мыслью, выстраиваешь дивные теории, рыскаешь в поисках продажных экспертов. – Кончиком языка Сэм облизнул губы. – Хочешь, чтобы я прекратил? – не сдержался Адам. Сэм растопырил желтые от никотина пальцы, облизнул и их. – Может быть. Пересев на соседний стул, Адам окинул Сэма встревоженным взглядом. – Что случилось, Сэм? – Не знаю. Дай подумать. – Думай. – В молодости, – после долгой паузы сказал Кэйхолл, – я потерял лучшего друга. Парень погиб в автокатастрофе. Было ему тогда двадцать шесть лет. Жил с женой и крошечной дочкой в только что отстроенном домике. Перед парнем открывались прекрасные перспективы. Я пережил его на сорок три года. Мой старший брат умер в пятьдесят шесть. Еще тринадцать лет. Я стар, Адам, я стар и очень устал. Наверное, пришла пора сдаться. – О чем ты, Сэм? – А как же преимущества? Ведь закончится и твое немыслимое напряжение. Тебе не нужно будет носиться по судам, строчить бесполезные петиции. Ты не познаешь горького чувства неудачи. Я же, вместо того чтобы молиться о чуде, неспешно приведу свои дела в порядок. Мы станем больше времени проводить вместе и сделаем счастливыми множество людей: Крамеров, Макаллистера, Роксбурга, восемьдесят процентов населения страны, которые готовы аплодировать палачу. Закон восторжествует. Я уйду с достоинством, а не как отчаявшийся, боящийся смерти старик. По мне, это очень заманчиво. – Что случилось, Сэм? В субботу ты рвался в бой. – Говорю тебе, я устал. Я прожил долгую жизнь. Допустим, ты спасешь мою шкуру – а дальше? Ведь я в любом случае останусь здесь. Ты вернешься в Чикаго, сделаешь карьеру. Конечно, при желании ты всегда сможешь навестить меня. Но жить-то мне придется на Скамье. Понимаешь? – Я не дам тебе сложить руки. Еще есть шанс. – Из нас двоих решения принимаю я. – Сэм поднял локоть, вытер рукавом перепачканные мороженым губы. – Таким, Сэм, ты мне не нравишься. Я предпочел бы видеть тебя прежним – несдержанным, бешеным, размахивающим кулаками. – Человек устал, ясно? – Ты не позволишь убить себя. Будешь драться до конца. – Но почему? – Потому что новое убийство – это страшный грех. Мы не имеем права сдаваться. – И все равно проиграем. – Может быть. А может, и наоборот. Ты сражаешься уже почти десять лет. Зачем же бросать, когда осталась всего неделя? – Все кончено, Адам. Это естественный ход событий. – Пусть так, но мы не можем остановиться. Прошу тебя! Черт побери, у нас даже наметился прогресс – они засуетились! Кэйхолл снисходительно улыбнулся. Придвинувшись вплотную к деду, Адам притронулся к его локтю. – Применим новую стратегию. Завтра тебя освидетельствует эксперт. – Что за эксперт? – Психоаналитик. – Псих? – Псих, из Чикаго. – С психами я уже общался. Впустую. – Здесь случай особый. Этот человек будет работать на нас. Он и под присягой покажет, что ты потерял рассудок. – Полагаешь, когда я сюда попал, с рассудком все было в норме? – Полагаю. Завтра он осмотрит тебя и быстренько составит акт: осужденный выжил из ума, страдает прогрессирующей шизофренией, болезнью Альцгеймера и бог знает чем еще. Слова он найдет. – Откуда ты знаешь? – За это ему платят. – Кто? – Фирма “Крейвиц энд Бэйн”, те самые иудо-американцы, которых ты так ненавидишь. Правда, твоя ненависть не мешает им бороться за твою же жизнь. Идея принадлежит Гудмэну. – Похоже, вы нашли истинного профессионала. – Во всяком случае, особо Гудмэн не привередничал. Услугами этого эксперта фирма уже пользовалась. Он скажет то, что скажем ему мы. В разговоре держи себя поразвязнее. – Моя развязность его напугает. – Поведай ему пару-тройку жутких историй. Побольше скабрезных деталей из жизни сидельцев. – Без проблем. – Расскажи, как ты здесь деградируешь, как превращаешься в животное. Не забудь пожаловаться на возраст, ведь старее тебя на Скамье никого нет. Не бойся сгустить краски. Он нарисует душераздирающую картину, и в тот же день я отнесу это полотно в суд. – Ничего не выгорит. – Но мы попробуем. – Верховный суд страны разрешил Техасу казнить официально признанного дебилом заключенного. – Здесь не Техас, Сэм. Каждое дело имеет собственную специфику. Просто помоги нам, о`кей? – Нам? Кому “нам”? – Мне и Гудмэну. Поскольку, по твоим же словам, негативных эмоций он у тебя уже не вызывает, я решил подключить его. Одному мне не справиться, слишком много работы. Сэм поднялся и, считая шаги, начал расхаживать по библиотеке. – Утром я направлю петицию в Верховный суд, – сказал Адам, глядя в блокнот. – Слушания устраивать они скорее всего не захотят, но бумагу получат. В апелляционном суде опротестую действия Бенджамина Кейеса. Эксперт придет к тебе завтра, во второй половине дня. В среду до полудня я подам протест в связи с патологическими изменениями менталитета и психики осужденного. – Может, все-таки лучше уйти по-тихому, Адам? – Хватит, Сэм. Выбрось эти мысли из головы. Вчера вечером я говорил по телефону с Кармен. Она хочет приехать. Кэйхолл присел на краешек стола, полуприкрытые глаза его стали печальными. Пустив к полу струю табачного дыма, он негромко произнес: – Почему? |