Руки Гуллита исчезли, послышался негромкий
скрип койки. Сэм сокрушенно покачал головой: до чего же Джей-Би наивен!
Рассыпав яркие искры, на пол коридора упал незатушенный окурок. Подобная
вольность могла бы дорого обойтись Сэму, однако взыскания сейчас не значили для
него ровным счетом ничего.
Он снял с полки пишущую машинку. Предстояло
написать несколько писем.
* * *
Джордж Наджент переступил через порог
Семнадцатого блока с видом военачальника, только что завершившего победоносную
операцию. Внимание его тут же привлек внешний вид одного из контролеров.
– Подстригись. В противном случае вылетишь
отсюда вон А обувь? Она должна блестеть!
– Да, сэр! – Парень вытянулся в струнку, с
трудом подавив желание отдать честь.
Наджент дернул головой и повернулся к Пакеру.
– Номер шесть, – сказал сержант, открывая
дверь в отсек “А”.
– Останешься здесь.
Твердым шагом заместитель Филлипа Найфеха
двинулся по коридору, с отвращением заглядывая в камеры. У решетки под номером
шесть он остановился. Сэм сидел на койке в боксерских трусах с машинкой на
коленях, по его спине и плечам катились бисеринки пота. Покосившись на
подошедшего, он вновь застучал по клавишам.
– Сэм, я – Джордж Наджент.
Имя было незнакомо Сэму. Похоже, кто-то из
верхов, решил он. Постороннего в отсек не пустят.
– И чего же ты хочешь? – спросил Сэм, не
поднимая головы.
– Познакомиться с тобой.
– Считай, знакомство состоялось. А теперь
проваливай. Гуллит и Хеншоу, приникшие к решеткам слева и справа от Сэма,
прыснули. Наджент смерил обоих уничтожающим взглядом.
– Я заместитель инспектора. Филлип Найфех
поручил мне руководить твоей экзекуцией. Необходимо обсудить несколько
вопросов.
Сэм сделал опечатку и беззвучно выругался.
Наджент ждал.
– Всего пару минут твоего бесценного времени,
Сэм.
– Попробуйте обратиться к нему “мистер
Кэйхолл”, – с издевательской вежливостью предложил Хеншоу. – Разница в
возрасте, знаете ли. Для Сэма она что-то значит.
– Откуда такие ботиночки? – Гуллит восхищенно
присвистнул.
– Вы, парни, не суйтесь! – рявкнул Наджент. –
Мне нужно поговорить с Сэмом.
– Боюсь, в данную минуту мистер Кэйхолл
слишком занят, – почтительно пояснил Хеншоу. – Может, чуть позже, сэр? Я
обязательно запишу вас на прием.
– Ты, видно, из генералов? – хмыкнул Гуллит.
Наджент в раздражении посмотрел по сторонам.
– Приказываю вам обоим заткнуться. Я обращаюсь
к Сэму. Отойдите от решетки.
– С приказами – это не к нам, – разочарованно
заметил Хеншоу.
– А если не отойдем? Что будет? Нас отправят в
карцер? Заставят жрать картофельные очистки? Посадят на цепь? – спросил
Джей-Би. – Или сразу расстреляют?
Сэм переставил машинку на постель, поднялся,
сделал шаг к двери камеры и выпустил в лицо Надженту длинную струю дыма.
– Чего ты хочешь? – повторил он.
– Решить пару вопросов.
– Например?
– У тебя есть завещание?
– Ты в нем не упомянут. Завещание – документ
конфиденциальный, ознакомиться с ним можно лишь после смерти завещателя. Так
гласит закон.
– Ну и тупица! – фыркнул Хеншоу.
– Не верю своим ушам, – добавил Гуллит. – Где
Найфех откопал этого придурка?
– Что-нибудь еще? – осведомился Сэм. По лицу
Наджента пошли красные пятна.
– Нам требуется знать, что делать с твоими
вещами.
– В завещании все указано.
– Надеюсь, ты не доставишь нам лишних хлопот,
Сэм.
– Мистер Кэйхолл, – поправил отставного
полковника Хеншоу.
– Вам? Лишних хлопот? – переспросил Сэм. – С
чего бы вдруг? Я намерен тесно сотрудничать с властями штата, которым так не
терпится убить меня. Я – патриот. С удовольствием принимал бы участие в выборах
и платил налоги – если бы мне это позволили. Я горжусь тем, что я – американец,
ирландоамериканец, черт побери! В моей душе пылает нежная любовь к штату
Миссисипи, несмотря на уготованную мне смерть в газовой камере. Я – образцовый
узник, Джордж. Никаких хлопот.
Стоявший у двери отсека Пакер получал истинное
наслаждение от беседы. Наджент не сдавался:
– Мне нужно составить список официальных
свидетелей экзекуции. Можешь назвать два имени.
– Я никуда не тороплюсь, Джордж. Подождем
немного.
– Подождем. Но необходимо указать, кто будет
посещать тебя в оставшиеся дни.
– Сегодня после обеда подъедет доктор из
Чикаго, психоаналитик. Он должен выяснить, в своем ли я уме. Потом мои адвокаты
побегут в суд, и тебе, Джордж, объявят, что ты не можешь привести приговор в
исполнение, поскольку осужденный лишился рассудка. Если хочешь, врач обследует
и тебя. Много времени ему на это не потребуется.
Из соседних с Сэмом камер раздался
гомерический хохот, и через секунду весь отсек “А” стал напоминать конюшню со
взбудораженными лошадьми. Наджент отступил к двери.
– Требую тишины!
Ржание стало громче. Сэм невозмутимо пыхтел
сигаретой. Раскаты смеха прерывались оскорбительными выкриками.
– Я еще вернусь, – с угрозой бросил Наджент.
– Он еще вернется! – эхом откликнулся Хеншоу,
и от хохота у всех зазвенело в ушах.
Заместитель инспектора рванул на себя ручку
двери.
– Хайль Гитлер! – неслось ему в спину.
По губам Сэма скользнула улыбка. Когда шум
стих, он вернулся к койке, сел, отпил из пластикового стакана глоток остывшего
кофе и взялся за машинку.
* * *
