Мужчины обменялись рукопожатием и сели. В
воскресенье после полудня Гудмэн, исполняя волю своего клиента, передал
Ларримуру официально оформленный документ с просьбой отменить слушание по
вопросу о помиловании.
– Выходит, слушание вам ни к чему? – с
вымученной улыбкой спросил губернатор.
– По мнению нашего клиента, оно бесполезно.
Ничего нового Сэм не скажет. Переубедить его мы не смогли.
Мона протянула Гарнеру чашечку с кофе.
– Старый упрямец. Сэм всегда был таким. Как
обстоят дела с апелляциями? – В голосе Макаллистера слышалась почти искренняя
заинтересованность.
– Все идет своим чередом.
– Мистер Гудмэн, вам приходилось попадать в
подобные ситуации, мне – нет. Скажите, что, по-вашему, ждет Кэйхолла?
В данную минуту ничто уже не мешало Гарнеру
быть откровенным.
– Как его адвокат, я склонен к оптимизму. У
Сэма тридцать шансов из ста.
Губернатор погрузился в размышления. Где-то
вдалеке слышались трели телефонных звонков.
– Знаете, чего бы я сейчас хотел? – прямо
спросил Макаллистер.
Еще бы, подумал Гудмэн. Чтобы разом заглохли
все телефоны.
– Чего же?
– Переговорить с Адамом Холлом. Где он?
– Видимо, в Парчмане. Я звонил ему около часа
назад.
– Он может подъехать?
– После обеда Адам рассчитывает быть здесь, в
Джексоне.
– Я дождусь его.
Гарнер подавил желание улыбнуться. Может,
крошечная трещинка привела к размыву плотины? Каким бы странным это ни
казалось, но слабый лучик надежды забрезжил, когда его никто не чаял увидеть.
* * *
В шести кварталах от капитолия по коридору
здания федерального суда к двери кабинета его чести Флинна Слэттери приближался
Брейк Джефферсон. На пороге Джефферсон прижал к груди папку с бумагами и замер:
его шеф разговаривал по телефону.
– Что еще там? – осведомился Слэттери, кладя
трубку.
– Необходимо уточнить насчет Кэйхолла, –
мрачно сказал клерк. – У нас его петиция. Патологическое расстройство рассудка.
– Подготовь отказ. И поторопись, у меня очень
мало времени. Пусть обращаются в апелляционный суд, с нас хватит.
На лице Джефферсона отразилось беспокойство.
Медленно, с расстановкой он проговорил:
– По-моему, вам лучше взглянуть.
– Оставь, Брейк. В чем дело?
– Его требования могут оказаться
обоснованными. Слэттери нетерпеливо повел плечами:
– Вот как? Ты не шутишь? У меня через полчаса
процесс, присяжные ждут.
На последнем курсе юридического колледжа в
Эмори Джефферсон считался самым перспективным выпускником. Флинн Слэттери
доверял своему референту безгранично.
– Адвокат Сэма уверяет, что казнь необходимо
отменить, поскольку его клиент недееспособен. По законам штата это достаточное
основание.
– Всем давно известно, что Кэйхолл –
умалишенный.
– Есть эксперт-психоаналитик, готовый
подтвердить мнение защиты. Игнорировать его точку зрения мы не можем.
– О чем это ты?
– Смотрите. – Джефферсон раскрыл папку.
– Ну-ну. – Кончиками пальцев его честь
осторожно помассировал лоб. – Садись.
* * *
– Осталось всего несколько миль, – ободряюще
заметил Адам, нажимая на педаль газа. – Как ты?
За всю дорогу до Парчмана Кармен не произнесла
и десятка слов. Штат Миссисипи поразил ее причудливо изрезанными рукавами
Дельты, бескрайними полями хлопка, лепившимися друг к дружке вдоль ленты
автострады убогими хижинами сезонных рабочих.
– Немного не по себе, – призналась она.
В пути Адам расспрашивал сестру о Беркли, о
том, что предстоит ей по окончании учебы. Ни мать с отцом, ни Сэм в его
лаконичных фразах не фигурировали.
– Дед тоже нервничает.
– Слушай, Адам, тут любой потерял бы голову.
Мчаться на дикой скорости к человеку, которого вот-вот должны казнить. Каково,
а?
Он положил правую руку на колено сестры.
– Не переживай, девочка. Ты поступаешь
правильно.
Ладно сидевшие джинсы, разбитые кроссовки и
выгоревшая красная блузка делали Кармен похожей на студентку-второкурсницу.
– Подъезжаем. – Адам указал сестре на
тянувшиеся по обеим сторонам автострады вереницы машин. Продвижение вперед
замедлилось: через полотно дороги тут и там перебегали люди.
– Что здесь происходит? – спросила Кармен.
– Цирковые гастроли.
“Сааб” обогнал трех куклуксклановцев: те
вразвалку шагали по обочине. Девушка с недоумением посмотрела им вслед и
изумленно покачала головой. Автомобиль еле полз, двигаясь лишь немногим быстрее
пешеходов. Внезапно метрах в десяти от машины выросла фигура регулировщика.
Взмахом жезла он указал Адаму вправо, где сбоку от дренажной канавы
обнаружилось свободное местечко.
Взявшись за руки, брат и сестра направились к
воротам, перед которыми стояла толпа мужчин в белых балахонах. Откуда-то
доносилось невнятное рявканье мегафона. С древками плакатов вдоль автострады
прохаживались парни в коричневых рубашках. На противоположной стороне дороги
Кармен увидела пять или шесть автобусов с тарелками телевизионных антенн.
Метрах в пятидесяти над землей завис вертолет прессы.
У ворот Адам представил сестру знакомой
охраннице, улыбчивой женщине по имени Луиза. Сейчас радушное обычно лицо Луизы
выглядело озабоченным. “Только что, – сообщила она, – между членами Клана и
журналистами произошла стычка, слава Богу, обошлось без крови”.
Водитель тюремного мини-автобуса провел их к
своей машине.
– В это трудно поверить, – сказала Кармен, опускаясь
на сиденье.
– Завтра будет еще хуже, сама увидишь.
Автобус тронулся, и девушка приникла к окну:
за полосой деревьев тянулся ряд уютных белых коттеджей.
– Не похоже на тюрьму, – негромко проговорила
она.
– Вообще-то ты смотришь на ферму. Семнадцать
тысяч акров. Там живет персонал.
