– Причем вместе с детьми, – добавила Кармен,
заметив лежавшие на газонах велосипеды. – Как здесь тихо! Но где же
заключенные?
– Подожди.
Водитель свернул налево. Асфальт кончился,
из-под колес автобуса полетели крошки гравия. Наезженная колея вела прямо к
Скамье.
– Видишь вышки? По верху ограды идет колючая
проволока.
Она кивнула.
– Блок особого режима, или просто Семнадцатый
блок. Дед провел в нем девять с половиной лет.
– А где газовая камера?
– Там же.
У двойных ворот в салон автобуса заглянули
двое охранников. Через минуту машина остановилась возле главного входа в блок.
На ступенях крыльца стоял Пакер. Адам назвал ему имя сестры – от волнения та,
казалось, потеряла дар речи. Проведя посетителей в здание, сержант деликатно
обыскал их.
– Сэм в “гостиной”. Вперед.
Адам стиснул руку Кармен, подошел к двери и
толкнул ее.
Как и следовало ожидать, Сэм сидел на краешке
стола, но против обыкновения в губах его не было дымившейся сигареты. Воздух в
“гостиной” был чистым и прохладным. Чуть повернув голову, Кэйхолл бросил взгляд
на внука, затем – на внучку. Пакер прикрыл дверь.
Не сводя глаз с лица деда, девушка
приблизилась к столу.
– Я – Кармен. – Голос ее слегка дрогнул.
– А я – Сэм, Кармен, твой неудачник-дед.
Старик привлек ее к себе, и они обнялись.
До Адама не сразу дошло, что Сэм побрился:
прокуренная борода исчезла. Волосы деда были подстрижены, “молния” на красной
куртке застегнута до подбородка. Эти незначительные перемены омолодили его лет
на десять.
Сэм отстранил внучку, всмотрелся в ее лицо.
– Красавица, вся в мать, – хрипло произнес он.
Глаза его стали влажными. Прикусив нижнюю
губу, чтобы не расплакаться, Кармен с трудом улыбнулась.
– Спасибо, что решила проведать. Прости за не
совсем подобающий вид.
– Ты выглядишь просто замечательно.
– Не начинай врать, Кармен, – вступил Адам. –
И хватит лить слезы – обоим, иначе промочите ноги.
– Садись, садись. – Подвинув ей стул, Кэйхолл
опустился на соседний.
– Сначала покончим с делами, Сэм, – уперся
ладонями в стол Адам. – Апелляционный суд отклонил сегодня утром наше
ходатайство. Пора вспахивать другое поле.
– Твой братец – истинный стряпчий, Кармен.
Каждое утро приносит мне одну и ту же новость.
– Естественно, – откликнулся Адам. – Ты сам
связал мне руки.
– Как мать? – обратился Сэм к внучке.
– На здоровье пока не жалуется.
– Передай ей привет от меня. Она всегда была
славной девочкой.
– Передам, Сэм, непременно.
– О Ли что-нибудь слышно? – Вопрос явно
адресовался Адаму.
– Нет. Хочешь ее увидеть?
– Хочу. Но если она не сможет, я не обижусь.
– Попробую разузнать.
Последние два звонка Фелпсу оказались
безрезультатными, а бросаться на поиски тетки самому у Адама не было времени.
Сэм склонил голову к плечу Кармен. – Брат
говорил, ты изучаешь психологию?
– Да. Заканчиваю университет в Беркли. Я…
Беседу прервал громкий стук в дверь. Приоткрыв
ее, Адам увидел взволнованное лицо Лукаса Манна.
– Извините, – бросил Адам и вышел в коридор. –
Что случилось?
– Вас разыскивает Гарнер Гудмэн, – почему-то
шепотом произнес Манн. – Требует, чтобы вы немедленно отправлялись в Джексон.
– Зачем? В чем дело?
– Похоже, одна из петиций попала в цель. У
Адама перехватило дыхание.
– Какая именно?
– Флинн Слэттери хочет обсудить проблему
расстройства рассудка. Слушание назначено на пять вечера. Я могу быть
свидетелем обвинения.
Адам прикрыл глаза, уперся головой в стену. Он
с бешеной скоростью перебирал в уме возможные варианты.
– Пять вечера. Но – Слэттери?
– В это просто не верится. Адам, вам нельзя
медлить.
– Да. Где-нибудь здесь есть телефон?
– Там. – Лукас кивнул на дверь за спиной
Адама. – И еще. Мое дело, конечно, сторона, но на вашем месте я бы ничего не
сообщал пока Сэму. Неизвестно, чем все кончится. Лучше не тешить его
несбыточными надеждами, Подождите результатов слушания.
– Вы правы, Лукас. Спасибо.
– До встречи в Джексоне!
Адам вернулся в “гостиную”, где разговор
плавно перетек в русло повседневных мелочей жизни на западном побережье.
– Так, чепуха, – ответил он на вопросительный
взгляд Сэма и, сняв телефонную трубку, начал набирать номер. – Гарнер? Это
Адам. Объяснись.
– Срочно сюда, мой мальчик. Думаю, лед
тронулся. – Голос Гудмэна звучал на удивление спокойно.
– Слушаю тебя.
Сэм пустился в воспоминания о своей первой и
единственной поездке в Сан-Франциско, которую он совершил лет сорок назад.
– Во-первых, – начал Гарнер, – с тобой желает
переговорить губернатор. Чувствуется, ему не дает покоя совесть, разбуженная
нашей горячей линией. Но еще важнее то, что Слэттери со всей серьезностью
отнесся к твоему протесту. Я беседовал с ним минут тридцать назад, судья места себе
не находил. К сожалению, мне достичь прогресса не удалось. На пять вечера
назначено слушание. Я связался с доктором Суинном, его самолет приземлится в
Джексоне в половине четвертого.
– Еду.
– Встретимся у приемной губернатора. Адам
положил трубку.
– Где-то застрял ответ на последнюю апелляцию,
– пояснил он Сэму. – Мне необходимо в Джексон.
– К чему спешить? – Вопрос прозвучал так,
будто Кэйхолла ждали годы счастливой и долгой жизни.
– Спешить? И ты еще говоришь о спешке? Сейчас
понедельник, Сэм, десять утра. На то, что свершится чудо, мы можем надеяться
еще только тридцать два часа.
– Никакого чуда не будет, Адам. – Он осторожно
взял Кармен за руку. – Не стоит тешить себя иллюзиями, дорогая.
