Нормальная человеческая одежда разбудила в
душе воспоминания о далеком прошлом. Такие же точно штаны он носил лет сорок,
покупая у знакомого торговца в Клэнтоне три-четыре пары сразу. Крахмалом жена
не пользовалась, и после нескольких стирок даже горячий утюг не мог придать им
сколь-нибудь приличный вид. Сэм ходил в них на работу и в город, в них же
отправлялся с Эдди рыбачить, в них сидел на ступенях крыльца возле колыбели с
малышкой Ли. Не изменял он привычному костюму и когда шел в кофейню, и
присутствуя на собраниях Клана. Такие же точно штаны были на нем в день взрыва.
Правой рукой Сэм провел по жестким складкам
под коленями. Девять с половиной лет. Скоро все кончится.
* * *
Сначала Адам отправился к Лукасу Манну. Еще у
ворот Луиза предупредила, что его там ждут. Закрыв дверь кабинета, Лукас
предложил Адаму сесть.
– Спасибо, но я тороплюсь увидеть Сэма.
– Петицию вашу апелляционный суд получил
тридцать минут назад. Я подумал, может, вы захотите позвонить в Джексон.
– Благодарю, но на Скамье тоже есть телефон.
– Хорошо. Каждые полчаса я связываюсь с офисом
генерального прокурора, так что если будут новости, немедленно поставлю вас в
известность.
– Еще раз спасибо. – Адам начал нервничать.
– Сэм уже заказал последний ужин?
– Узнаю через пять минут.
– Тогда либо звякните мне, либо просто скажите
Пакеру. Что со свидетелями?
– От Сэма их не будет. – А вы?
– Нет. Он запретил. Мы давно об этом
договорились.
– Так. Не знаю, что еще. Да, кроме телефона,
здесь есть факс. Понадобится – не стесняйтесь.
– Очень признателен! – уже с порога кабинета
бросил Адам.
Подъехав к зданию Скамьи, он оставил “сааб” на
стоянке рядом с оградой, подошел к стеклянной вышке и опустил в красное ведерко
ключи.
Четыре недели назад, когда Адам впервые увидел
спускавшееся на веревке ведерко, он и представить себе не мог, насколько
безжалостно и методично продумана вся система. Четыре недели! Казалось, прошли
годы.
Пакер провел его внутрь блока.
Сэм уже был в “гостиной”: сидел на краю стола
и любовался своими новенькими полуботинками.
– Рант прошит, а не на клею, – с гордостью
сообщил он Адаму.
Подойдя к столу, внук внимательно осмотрел
одежду деда. Гладко выбритое лицо Сэма сияло.
– Очень даже неплохо.
– Похож я на денди?
– Вид что надо, Сэм. Это Донни постарался?
– Да. Говорит, все обошлось в двадцать семь
долларов. Поначалу я думал выписать приличный костюм из Нью-Йорка, от Армани
или Кардена, знаешь, шерсть в тонкую полоску, жилет. А потом решил: какого
черта, ради газовки-то! Помнишь мои слова? Не позволю им убить меня в шутовском
красном костюме. Я сбросил его часа полтора назад. Приятное, должен сказать,
ощущение!
– Слышал последние вести?
– Да. Жаль, что со слушанием ничего не вышло.
– Апелляционный суд рассматривает сейчас еще
одну петицию. Меня это вдохновляет. Есть шанс.
Сэм с улыбкой отвел взгляд в сторону. Чем бы
дитя ни тешилось!
– В полдень чернокожий парень заявил с экрана,
что работает на меня. Кто такой?
– Наверное, Гете Кэрри. – Адам положил на стол
кейс, сел.
– И я должен буду ему заплатить?
– Да. Ставки у нас с ним одинаковые.
– Шучу, шучу. Теперь этот долбаный псих, не
помню имени… Суинн? Уж он-то точно сколотил на мне состояние.
– Обидно, честное слово, обидно, Сэм. Когда
Суинн закончил давать показания, весь зал увидел тебя немощным маразматиком,
который мочится в угол камеры.
– Ничего, их жалость очень скоро иссякнет. – В
твердом голосе Кэйхолла не слышалось и следа страха. – Окажешь услугу? – Он
протянул внуку конверт.
– Адресат?
– Выйдешь к автостраде, отыщешь среди членов
Клана главного и прочтешь ему текст вслух. Старайся держаться поближе к
репортерам – пусть побольше народу узнает, что я хотел сказать.
Адам с подозрением смотрел на конверт.
– И что же ты хочешь сказать?
– Там все изложено, кратко и по делу. Я прошу
Клан оставить меня в покое, дать мне возможность уйти с миром. Им лучше
разойтись по домам. О скинхедах и наци я прежде не слышал. Бедняги, наверное,
проделали сюда немалый путь.
– Заставить их сейчас уйти невозможно, сам
понимаешь.
– Понимаю. Но телевидение выставит их моими
закадычными друзьями, а это противно.
– По-моему, твоя затея не ко времени.
– Почему?
– Потому что апелляционный суд в данную минуту
читает петицию, где черным по белому написано: Сэм Кэйхолл не способен
членораздельно произнести и двух слов.
– Ну и хватка же у вас, у юристов! – фыркнул
дед. – Отступись, Адам. Игре конец.
– Игра продолжается.
– Я в ней не участвую. Бери конверт и иди.
– Как? Прямо сейчас? – Адам бросил взгляд на
часы: половина второго.
– Прямо сейчас. Жду.
* * *
Выбравшись у главных ворот из машины, он
объяснил Луизе, что намерен сделать. Женщина покосилась на белый конверт,
подозвала к себе двух охранников, и те вывели Адама к автостраде. Навстречу тут
же бросились репортеры. Не обратив на них внимания, он вместе с охранниками
двинулся вдоль ограды. Наполнивший сердце страх ничуть не поколебал его
решимости выполнить волю деда.
Возле бело-голубой палатки Адама уже ждали.
Через мгновение собралась плотная толпа: журналисты, национальные гвардейцы,
куклуксклановцы.
– Кто здесь главный? – громко спросил Адам.
– А кому он понадобился? – Вперед выступил
мускулистый чернобородый парень. В его густых бровях поблескивали капельки
пота.
– У меня письмо от Сэма Кэйхолла.
Кольцо вокруг Адама стало еще плотнее.
Засверкали фотовспышки, над головами стоявших в первом ряду повисли микрофоны.
