– Адам, вы из Чикаго. Пусть каждый займется
своим. Дело Кэйхолла – за Чикаго, Мемфису о нем ничего не известно, о`кей?
– Ваша контора является частью “Крейвиц энд
Бэйн”.
– Да, однако мы нисколько не выиграем, если
наше имя окажется связанным с именем такого подонка, как Сэм Кэйхолл.
– Сэм Кэйхолл – мой дед.
– Ч-ч-черт! – Руки Кули упали вдоль бедер. –
Вы лжете! Адам сделал шаг вперед.
– Я говорю правду. Если она вас не устраивает,
звоните в Чикаго.
– Это ужасно! – Повернувшись, Кули направился
к двери.
– Звоните!
– Очень может быть, – пробормотал управляющий
и прикрыл за собой дверь.
Добро пожаловать на Юг, подумал Адам,
опускаясь в кресло и глядя на пустой экран монитора. Желудок свело острым
спазмом: сегодня он еще так и не ел. Было уже почти четыре часа дня. На него
навалилась усталость.
Положив ноги на телефонный столик, Адам
прикрыл глаза. День казался бесконечным: дорога в Парчман, процедура у ворот,
непредвиденное знакомство с Лукасом Манном, Скамья и ощущение страха от
предстоящей встречи с клиентом. А впереди еще одна беседа, звонок репортеру.
Плюс ко всему Для Мемфиса он стал персоной нон грата. Немало для восьми-то
часов!
Что же ждет его завтра?
* * *
Они сидели на мягкой кушетке, попеременно
запуская руку в глубокое блюдо с поп-корном. Босые ноги обоих покоились на
кофейном столике, рядом с двумя бутылками вина. На полу валялось полдюжины
пустых картонок из китайского ресторанчика. Лениво пошевеливая пальцами, оба
смотрели в телевизионный экран, призрачным светом заливавший темную комнату.
Правая рука Адама сжимала плоскую панельку управления.
Ли была неподвижна. В глазах ее стояли слезы,
но женщина молчала. Видеозапись пошла по второму кругу.
Когда со сведенными за спиной руками на экране
возник Сэм, Адам нажал кнопку “пауза”.
– Где ты находилась в момент его ареста? – не
глядя в сторону тети, спросил он.
– Здесь, в Мемфисе, – негромко, но твердо
ответила та. – Я уже несколько лет жила с мужем, сидела дома. Фелпс позвонил и
сказал, что в Гринвилле был взрыв, погибли по крайней мере два человека.
Похоже, действовал Клан. Он велел мне обязательно посмотреть полуденный выпуск
новостей, но я испугалась. Через пару часов раздался звонок от матери. По ее
словам, отца арестовали рядом с местом взрыва и отвезли в тюрьму.
– Как ты на это реагировала?
– Не помню. Остолбенела. Чуть позже позвонил
Эдди, передал, что отец приказал ему отправиться в Кливленд и отогнать машину.
Эдди повторял: “Он все-таки сделал это, он сделал это!” Потом брат расплакался.
Я тоже начала плакать. Меня охватил ужас.
– Но машина исчезла.
– Да. Никто ничего не узнал. Ни на одном
процессе о ней не сказали ни слова. Мы боялись, полиция выяснит и привлечет
Эдди как соучастника, но этого не случилось.
– А где был я?
– Дай подумать. Вы жили в маленьком домике в
Клэнтоне. Уверена, что ты был рядом с Эвелин. Тогда она не работала.
– Чем занимался мой отец?
– Трудно сказать. Одно время он торговал
запасными частями на автостоянке в Клэнтоне, но уж слишком часто ему
приходилось менять работу.
Сэма на телевизионном экране возили по судам.
В момент, когда зазвучали слова обвинения, Адам вновь остановил запись.
– Кто-нибудь из вас навещал Сэма в тюрьме?
– Нет. Залог был слишком высоким, полмиллиона
долларов, если не ошибаюсь.
– Не ошибаешься. Ровно пятьсот тысяч.
– Поначалу семья пыталась собрать эти деньги.
Мать просила меня повлиять на Фелпса, чтобы тот выписал чек. Естественно, Фелпс
отказался, заявил, что и слышать об этом не хочет. Мы поссорились, но винить
мужа я не нашла в себе сил. Отец остался в тюрьме. Помню, один из его братьев
попытался заложить участок земли, но у него ничего не вышло. Эдди идти к Сэму
не хотел, а мать не могла. Да и вряд ли отец горел желанием кого-то из нас
видеть.
– Когда мы уехали из Клэнтона?
Подавшись вперед, Ли взяла со столика бокал с
вином, сделала глоток, задумалась.
– К тому времени он пробыл в тюрьме около
месяца. Я отправилась навестить мать, и она сообщила, что Эдди намерен убраться
куда-нибудь подальше. Я не поверила. По словам матери, Эдди не мог смотреть
людям в глаза. Работу он потерял и целыми днями сидел дома, даже к телефону не
подходил. Я встретилась с Эвелин, спросила, действительно ли они решили уехать.
Она однозначно ответила: нет. Примерно через неделю позвонила мать, сказала,
что вы скрылись из города. На следующий день появился ваш домовладелец, стал
требовать денег. Дом, говорит, пустой, Эдди пропал.
– Жаль, но ничего этого я не помню.
– Тебе было всего три года, Адам. Последний
раз я видела тебя, когда ты играл возле старого гаража, такой спокойный и
аккуратный мальчик.
– Ну уж.
– Эдди объявился через несколько недель.
Позвонил, попросил передать матери, что вы в Техасе.
– В Техасе?
– Да. Гораздо позже Эвелин призналась: вы
медленно дрейфовали на запад. Она тогда была беременна и очень хотела побыстрее
где-нибудь обосноваться. А потом, спустя годы, раздался еще один звонок от
Эдди, уже из Калифорнии. Это был последний звонок. – Годы?
– Годы. Я попробовала убедить его вернуться,
но куда там. Брат поклялся, что ноги его здесь больше не будет.
– Где в то время находились родители моей
матери?
– Не знаю. Родом они не из нашего округа.
Жили, по-моему, в Джорджии. Или во Флориде.
– Я ведь их ни разу не видел.
Адам шевельнул пальцем, и воспроизведение
продолжилось. На экране возникло здание суда в Неттлсе, где проходил первый
процесс. За полицейским кордоном бесновалась группа куклуксклановцев.
– Ужас, – прошептала Ли. Он остановил пленку.
– Ты была на суде?
– Один раз. Прокралась в зал уже ближе к концу
заседания. Сэм запретил нам присутствовать. Мать плохо себя чувствовала, у нее
поднялось давление. Фактически она не вставала с постели.
– Сэм знал, что ты там?
