– Нет. Я сидела в последнем ряду, прикрыв лицо
шарфом.
– А что делал Фелпс?
– Прятался в офисе и молил Бога, чтобы никто
не пронюхал о том, какой у него тесть. Вскоре после этого суда мы с ним впервые
разъехались.
– О чем ты думала, сидя в зале?
– О присяжных. Казалось, с ними Сэму повезло,
все были людьми его круга. Адвокат умудрился отыскать двенадцать заблудших душ,
которые пропускали мимо ушей слова прокурора и слушали только его самого.
– Кловис Брэйзелтон.
– Настоящий оратор. Меня поразило, что, когда
члены жюри не сумели прийти к согласию, судья назначил второй процесс. Я была
уверена, что Сэма оправдают. Думаю, его это тоже потрясло.
Изображение на экране вновь ожило: Брэйзелтон
энергично общается с журналистами, опустив голову, идет к тюремному фургону
Сэм. Затем действие переместилось в Уилсон.
– Сколько времени у тебя ушло на эту кассету?
– спросила Ли.
– Семь лет. Идея возникла еще в Пеппердайне,
на первом курсе. Застряла в мозгу как заноза.
Адам прокрутил часть пленки с кадрами, где
Марвин Крамер падал из кресла, и включил воспроизведение, когда диктор объявил
за кадром о начале третьего процесса.
– Восемьдесят первый год. Тринадцать лет Сэм
прожил свободным человеком. Чем он занимался все эти годы?
– Фермерствовал, немножко торговал, как-то
сводил концы с концами. О взрыве в Гринвилле или о Клане даже не упоминал, при
мне, во всяком случае. Но внимание жителей Клэнтона ему льстило. Там он стал
прямо-таки легендарной личностью. Здоровье у матери совсем ослабело, и он почти
не выходил из дома, заботился о ней.
– Об отъезде не думал?
– Всерьез – нет. Считал, что все проблемы
позади, ведь два суда закончились ничем. Тогда в Миссисипи члены Клана
чувствовали себя неуязвимыми. Сэм наслаждался тихой, безмятежной жизнью.
Окучивал грядки с помидорами, ловил на удочку лещей.
– А отцом моим он интересовался?
Допив вино, Ли поставила бокал. В голову тети
ни разу не приходила мысль о том, что когда-нибудь ей придется вспоминать
детали далекого и не очень-то радостного прошлого. Ведь она всегда пыталась
забыть его!
– По возвращении домой в течение первого года
Сэм временами спрашивал, не получала ли я вестей от брата. Но их не было. Мы
знали, что вы где-то в Калифорнии, и надеялись, что дела у вас идут хорошо.
Твой дед всегда отличался упрямством и гордостью, Адам. Он не мог позволить
себе отправиться на розыски Эдди, упрашивать его вернуться. Если сын избегает
отца, так пусть торчит в своей Калифорнии. – Тетка оперлась на локти. – В
семьдесят третьем, когда врачи обнаружили у матери рак, я наняла частного
детектива. Он полгода рыскал по Калифорнии, содрал с меня кучу денег, но Эдди
так и не нашел.
– Тогда мне было девять, и жили мы в Салеме,
штат Орегон.
– Да. Позже Эвелин говорила, что вы
перебрались в Орегон.
– Мы все время переезжали с места на место.
Только когда я окончил восьмой класс, отец с матерью обосновались в
Санта-Монике.
– Вы стали невидимками. Похоже, Эдди
пользовался услугами хорошего адвоката. О Кэйхоллах никто и нигде не слышал.
Детектив наводил множество справок, но без всякого успеха.
– Когда умерла бабушка?
– В семьдесят седьмом. Мы сидели в церкви,
вот-вот должны были начаться похороны, как дверь вдруг приоткрылась и на скамью
позади меня проскользнул Эдди. Не спрашивай, откуда он узнал о смерти матери.
Возник, как из воздуха, в Клэнтоне и так же исчез. Не сказал Сэму ни слова.
Машина его была взята напрокат, поэтому номерной знак тоже ни о чем не говорил.
На следующий день я отправилась в Мемфис и нашла Эдди сидящим возле ворот моего
дома. Мы проболтали часа два. Он показывал школьные фотографии, твои и Кармен.
Дела в солнечной южной Калифорнии шли великолепно: у Эдди отличная работа,
приятный домик в пригороде, Эвелин торгует недвижимостью. Воплощение
американской мечты. Он заявил, что никогда больше не вернется в Миссисипи, даже
на похороны Сэма. По величайшему секрету сообщил мне свою новую фамилию, дал
телефон. Заметь, не адрес, а всего лишь телефон. Пригрозил: если я поделюсь с
кем-то его тайной, он вновь исчезнет. Звонить ему можно было только в случае
крайней необходимости. “Хочу посмотреть на племянников”, – сказала я, и он
пообещал, что когда-нибудь это устроит. Временами брат походил на старого
доброго Эдди, временами казался совершенно чужим человеком. На прощание мы
обнялись. Больше я его не видела.
Адам включил перемотку. В побежавших кадрах
мелькнуло лицо Сэма: вместе со своим новым адвокатом он выходил из здания суда
в Лейкхеде.
– А на третьем процессе ты не была?
– Нет. Отец запретил нам это. Он нажал кнопку
“стоп”.
– Когда Сэм понял, что покоя так и не будет?
– Трудно сказать. Как-то местная газета
опубликовала заметку о новом окружном прокуроре, который намерен опять дать ход
делу Крамера, Заметка была небольшой, всего пара столбцов, но меня охватил
ужас. Я прочла ее раз десять, а потом час пустыми глазами смотрела в текст.
После стольких лет имя Сэма Кэйхолла вновь оказалось у всех на устах. Я не
могла в это поверить. Позвонила отцу. Он, конечно, газету уже видел и буркнул,
что заметка яйца выеденного не стоит. Две недели спустя появилась вторая,
посолиднее, с портретом Дэвида Макаллистера в центре. Я еще раз дозвонилась до
Сэма, он сказал: причин для беспокойства нет. Вот так все и началось. События
нарастали как снежный ком. Идею прокурора публично одобрило семейство Крамеров,
тремя днями позже подключились активисты из НАСПЦН
[8].
Очень скоро стало ясно:
Макаллистер пойдет до конца и нового суда не миновать. Сэм был напуган, однако
держался, утверждал, что победа все равно останется за ним.
– Эдди ты не звонила?
– А как же. Незадолго до начала процесса. Разговор
вышел коротким, новость, чувствовалось, ошеломила брата. Я обещала держать его
в курсе. Позже, когда о деле заговорила вся страна, Эдди наверняка не отходил
от телевизора.
Они молча досмотрели кадры, запечатлевшие
третий, и последний, судебный процесс. Глядя на застывшую улыбку Макаллистера,
Адам беззвучно выругался: уж слишком часто прокурор блистал своими зубами,
следовало бы более тщательно отредактировать запись. Когда закованного в
наручники Сэма вывели из зала, экран померк.
– Эту кассету кто-нибудь видел? – спросила Ли.
