– Твои учителя. Отошедшие в мир иной
достопочтенные судьи. Ловкие крючкотворы. Лицемерные профессора. Я читал ту же
дрянь, что и ты – в своих университетах.
– У тебя недурно выходит. – Адам тряхнул
листом.
– Благодарю.
– Похоже, ты обзавелся здесь небольшой
практикой?
– Практикой! Что такое практика? Почему юристы
практикуют? Почему они не могут просто работать? Водопроводчики тоже
практикуют? Вместе с продавцами? Нет, они работают. Но адвокаты – упаси
Господь. Это каста особая, вот они – практикуют. Можно подумать, они
действительно знают, что делают.
– Тебе хоть кто-нибудь нравится, Сэм?
– Дурацкий вопрос.
– Почему дурацкий?
– Потому что ты сидишь по другую сторону
стены. Через полчаса ты поднимешься и выйдешь. Вечером закажешь ужин в уютном
ресторанчике, а потом уляжешься в мягкую постель. На твоей стороне иная жизнь.
Я же здесь стал животным. Я живу в клетке. Законы штата Миссисипи отпустили мне
ровно четыре недели. В таких условиях трудно любить людей, малыш. Поэтому я и
назвал твой вопрос дурацким.
– Выходит, до прибытия в Парчман ты любил
кого-то? Сэм выдохнул густое облако дыма.
– Еще один дурацкий вопрос.
– Почему?
– Не важно, советник. Ты юрист, а не психиатр.
– Я твой внук, значит, могу задавать деду
вопросы о его прошлом.
– Задавай. Но, боюсь, какие-то останутся без
ответов.
– Опять – почему?
– Прошлого не вернешь, мой мальчик. Мы не
можем переделать того, что уже сделано. Да и объяснить тоже.
– Однако у меня нет прошлого.
– Счастливчик.
– Не уверен.
– Слушай, если ты рассчитывал найти во мне
археолога, то ты здорово ошибся.
– О`кей. С кем же мне еще поговорить?
– Не знаю. Для меня это все не важно.
– Это важно для меня.
– Честно говоря, в данный момент ты меня не
интересуешь. Хочешь – верь, хочешь – нет, но сейчас меня волнует собственное
будущее. Часы тикают, и с каждой минутой все громче. Я слышу их отсчет, он
вселяет в меня тревогу. Что мне дела до проблем других людей?
– Почему ты вступил в Клан?
– Потому что в нем состоял мой отец.
– Почему он вошел в Клан?
– Потому что там уже был его отец.
– Не слабо. Три поколения.
– Четыре. В годы Гражданской войны полковник
Джейкоб Кэйхолл сражался плечом к плечу с Натаном Бедфордом Форрестом
[9]. По
семейному преданию, старина Джейкоб являлся одним из первых членов Клана.
– И ты им гордишься?
– Это вопрос?
– Да.
– Дело не в гордости. – Сэм кивнул на
соглашение. – Подписываешь?
– Подписываю.
– Так давай же.
На последней странице Адам расписался и
протянул документ Кэйхоллу.
– Мы затронули весьма конфиденциальную сферу,
– сказал тот. – Будучи моим адвокатом, ты никому не скажешь лишнего слова.
– Я соблюдаю правила профессиональной этики.
Рядом с именем внука Сэм поставил свое.
– Когда же ты превратился в Холла?
– За месяц до своего четвертого дня рождения.
Не я один – вся семья. Сам я этого, конечно, не помню.
– С чего он решил стать Холлом? Почему не сжег
мосты, не сделался каким-нибудь Миллером или Грином?
– Это вопрос?
– Нет.
– Он же отправился в бега, Сэм. Думаю, четырех
поколений было многовато даже для него.
Положив соглашение на стол, Кэйхолл
неторопливо закурил очередную сигарету, глубоко затянулся.
– Вот что, Адам, – голос его прозвучал
неожиданно мягко, – давай-ка дела семейные отложим на потом. Позже я, может
быть, соглашусь вернуться к этой теме, а сейчас уволь. Сейчас важнее другое.
Каковы, например, мои шансы? Сумеешь ли ты остановить часы? Что у тебя на уме?
– Это зависит от ряда вещей, Сэм, от того,
насколько подробно ты расскажешь о взрыве.
– Не вижу связи.
– Если откроются новые факты, мы найдем способ
представить их. Такие способы существуют, поверь. Разыщем судью, который готов
будет нас выслушать.
– Что за новые факты?
Адам перевернул страницу блокнота, написал на
полях дату.
– Кто перегнал зеленый “понтиак” в Кливленд
накануне взрыва?
– Не знаю. Один из подручных Догана.
– Имя его тебе известно?
– Нет.
– Брось, Сэм.
– Клянусь. Я не знаю. Я никого не видел.
Машину просто оставили на стоянке. Предполагалось, что туда же я и верну ее.
– Почему ни в одном из процессов не
упоминалось об этом человеке?
– Откуда мне знать? Кого интересовала мелкая
сошка? Им был нужен я. По-другому объяснить не могу.
– Взрыв офиса Крамера стал уже шестым по
счету?
– Я так думаю. – Голос Кэйхолла звучал
приглушенно, как если бы Сэм опасался спрятанных в стенах комнаты микрофонов.
– Ты так думаешь?
– С той поры прошло немало времени. – Он
прикрыл глаза. – Да, шестым.
– ФБР считает его шестым.
– Значит, так оно и есть. Феды никогда не
ошибаются.
– А до Гринвилла зеленый “понтиак” уже
использовался?
– Да. Пару раз, если мне не изменяет память. В
нашем распоряжении имелось несколько машин.
– Все предоставлял Доган?
– Да. У него была торговля подержанными
автомобилями.
