Ответ, казалось, удовлетворил Кэйхолла, улыбка
его стала чуть шире. Прикусив нижнюю губу, Сэм пристально посмотрел на внука,
достал из кармана новую пачку сигарет, распечатал ее. Адам инстинктивно поискал
глазами окно.
– Держись подальше от писак, мальчик. –
Закурив, Сэм с удовлетворением выпустил дым к потолку. – Они тупоголовы и не
привыкли выбирать средства, они врут и одну за другой лепят несуразицы.
– Но я-то юрист, Сэм. Это у меня в крови.
– Понимаю. Тебе трудно. И все же постарайся.
Больше такое не должно повториться.
Адам раскрыл кейс, вытащил из него несколько
листов бумаги.
– У меня родилась прекрасная идея, которая
спасет твою жизнь. – Он потер ладони, снял колпачок с ручки. Пора было
приниматься за работу.
– Слушаю.
– Как ты мог догадаться, я провел весьма
тщательную подготовку.
– За это тебе и платят.
– Верно. Хочу в понедельник выдвинуть одну
изящную теорию. Она очень проста. Миссисипи у нас входит в пятерку штатов, где
до сих пор не отказались от газовой камеры. Так?
– Так.
– В 1984 году штат принял закон, согласно
которому осужденный имеет право выбора между смертельной инъекцией и газовкой.
Однако закон этот применяется лишь к тем, кому приговор вынесен после 1 июля 1984
года. Таким образом, ты в их число не попадаешь.
– Да. По-моему, половина людей на Скамье
воспользуются своим правом, хотя и без всякого удовольствия.
– Одной из причин, которой руководствовались
законодатели, было их стремление сделать казнь чуточку гуманнее, что ли. Я
изучал материалы и выяснил: с газовой камерой в штате возникало множество
проблем. Исходная предпосылка примитивна. Некие трезвые головы утверждают:
пусть смерть приходит быстро и безболезненно, тогда общество перестанет
упрекать власти в ненужной жестокости. Инъекция ставит меньшее количество
юридических вопросов, поэтому приговор легче привести в исполнение. Так вот,
теория моя заключается в следующем: поскольку штат узаконил смертельную
инъекцию, то, следовательно, газовая камера превратилась в пережиток. Она
представляет собой слишком бесчеловечный способ покарать человека.
Сэм задумчиво склонил голову.
– Продолжай.
– Мы опротестуем газовую камеру как средство
исполнения приговора.
– Ты ограничишься только территорией штата
Миссисипи?
– Наверное. Мне известны осложнения, имевшие
место с Тедди Миксом и Мэйнардом Тоулом.
Фыркнув, Сэм едва не поперхнулся дымом.
– Осложнения? Не самая удачная формулировка.
– А что знаешь ты?
– Брось. Они помирали в пятнадцати метрах от
меня. И дня не проходит, чтобы мы не вспоминали их смерть. На Скамье каждый
знает, какой она была.
– Выкладывай.
Упершись локтями в стол, Сэм опустил
рассеянный взгляд на газету.
– До Микса в Миссисипи лет десять никого не
казнили, и тюремщики понятия не имели, что и как делать. Был 1982 год. Я провел
в клетке уже почти два года, и все мои соседи жили как во сне. Мы не думали о
газе, о таблетках цианида и последнем ужине. Разумеется, нас приговорили к
смерти, но, черт побери, они же никого не убивают, чего же психовать? Однако
Микс вывел нас из спячки. Если казнили его, значит, в один день придут и за
остальными.
– Что с ним произошло? – О казни Тедди Микса
Адам прочитал десятки статей, но сейчас ему требовалось услышать подробности от
Сэма.
– Осложнения, как ты их называешь, возникли с
самого начала. Газовку ты видел?
– Пока нет.
– Сбоку от нее есть небольшая комнатка, где
палач готовит свою адскую смесь. Он приносит из лаборатории канистру серной
кислоты, которая по проложенной под полом трубе должна поступить в газовку.
Миксу не повезло: палач был пьян.
– Шутишь!
– Своими глазами я его не видел, это правда,
зато все остальные знали, что он напился в стельку. По закону штата палача
каждый раз официально назначают власти, и администрация вспоминает о нем лишь
за несколько часов до экзекуции. Прими во внимание: никто и не думал, что Микс
должен умереть. До последней минуты мы ждали отсрочки, ведь дважды он ее уже
получал. Но судья молчал, и белая кость бросилась на поиски палача. Нашли его
абсолютно пьяным. По-моему, это был какой-то водопроводчик. Одним словом, его
первый замес оказался никудышным. Парень вставил горлышко канистры в трубу,
потянул за рычаг. Свидетели приникли к окошку: сейчас Микс вдохнет и закатит
глаза. Микс сомкнул губы и держался довольно долго, но потом все же сделал
вдох. Ничего не произошло. Все ждут, он – тоже. Через минуту-другую инспектор
поворачивает голову к палачу: того трясет. Покачиваясь, он возвращается к себе
в комнатку, готовит новую порцию. Примерно четверть часа уходит на то, чтобы
заменить канистру. Найфех, Манн и другие сыплют проклятиями. Наконец чертов
сантехник снова дергает рычаг. Слава Богу, кислота течет, куда нужно – в таз
под креслом, к которому ремнями притянут Микс. Палач жмет другой рычаг, в таз
падают таблетки цианида, начинает подниматься газ. Его пары видны,
представляешь? Микс снова задерживает дыхание. Когда же рот его раскрывается,
по телу проходят страшные судороги. Не знаю зачем, но позади кресла от пола до
потолка стоит металлическая штанга, и когда Микс уже успокоился и все решили,
что он мертв, голова бедняги со страшной силой заколотилась об эту железяку.
Глаза вылезли из орбит, на губах появилась пена, а голова все билась и билась.
Зрелище не для слабонервных.
– Когда наступила смерть?
– Кто знает? По словам тюремного врача, она
была мгновенной и безболезненной. Кое-кто из свидетелей утверждал, что Микс
дергался минут пять.
Случай с Тедди Миксом стал весомым аргументом
в пользу сторонников отмены смертной казни. Смерть осужденный принял
мучительную, и высшие судебные инстанции страны оказались заваленными письмами
протеста. Версия Сэма полностью соответствовала рассказам очевидцев.
– Кто же это тебе поведал? – спросил Адам.
– Парочка охранников. Не мне, конечно, но
очень скоро детали стали известны и нам. На свободе поднялась волна возмущения,
и она была бы еще выше, если бы Микс не представлял собой настоящего подонка.
Его ненавидели даже у нас. Жертве его тоже пришлось пострадать, так что о
сочувствии говорить не приходится.
– Где ты находился во время казни?
