– Нет. Я ни слова не сказала даже матери. На
протяжении двух-трех лет мы с Эдди еще говорили на эту тему, но с течением
времени она отступила на задний план. Когда мы вернулись из леса домой, там был
жуткий скандал. Мать впала в истерику, а Сэм с красными глазами все продолжал
орать и размахивать руками. Думаю, он отвесил ей пару хороших оплеух. Придя в
себя, мать приказала нам с братом идти к машине. Мы уже выезжали со двора,
когда прибыл шериф. Часа два мать молча гоняла машину по окрестностям. Мы были
уверены, что Сэма отвезут в тюрьму. Но, вернувшись к дому, увидели, что он как
ни в чем не бывало сидит на крыльце.
– А шериф?
– А что шериф? Сэм показал ему ружье Джо,
объяснил свои действия необходимостью самообороны, и шериф укатил. Кому какое
дело до грязного ниггера?
– Он не был арестован?
– Нет, Адам. Такие существовали порядки в
Миссисипи в начале пятидесятых. Шериф скорее всего похлопал Сэма по плечу,
посмеялся вместе с ним, и все. Он даже оставил отцу принадлежавшее Джо ружье.
– Невероятно!
– Мы надеялись, что лет хотя бы пять Сэм проведет
за решеткой.
– Что предприняли Линкольны?
– Ничего. Кто стал бы их слушать? Сэм запретил
Эдди видеться с Куинсом, и только.
– Господи всеблагий!
– Отец дал им неделю на сборы, и через семь
дней шериф выставил всю семью Линкольнов из их хижины. Мать Сэм Уверил в том,
что выселение осуществлено по закону. Пожалуй, это был единственный момент,
когда он боялся остаться один. Жаль, но у матери не хватило мужества бросить
его.
– Впоследствии Эдди встречался с Куинсом?
– Много лет спустя. Получив водительские
права, брат решил разыскать Линкольнов. К тому времени они перебрались в
небольшую общину на окраине Клэнтона. Эдди отыскал их и приехал просить
прощения. Руби отослала его прочь. Позже Эдди говорил, что семья живет в
какой-то развалюхе, где нет электричества.
Ли подошла к дубу, села на выступавший из
земли корень. Последовав за ней, Адам прислонился к стволу плечом. Глядя на
тетку сверху вниз, он думал о невыносимо тяжелом бремени, что несла эта
немолодая в общем-то женщина уже долгие годы. Думал он и об Эдди, о пытке, в
которую превратил Сэм жизнь собственного сына. Только сейчас Адам начал
понимать отчаяние, охватившее много лет назад его отца. Плечи тетки едва
заметно подрагивали.
– Что было потом?
Ей с трудом удалось овладеть собой.
– Неделю, может, месяц в доме стояла полная
тишина. За обеденным столом никто не произносил ни слова. Эдди запирался в
своей комнате. По ночам он иногда плакал, а наутро в очередной раз признавался
в том, насколько он ненавидит отца. Эдди искренне желал Сэму смерти. Он мечтал
как можно быстрее убраться из дома. Такое его поведение здорово обеспокоило
мать. Что касается меня, то родители были уверены, будто я к моменту убийства
играла где-то в лесу. Позже, когда мы с Фелпсом стали мужем и женой, я
обратилась к психотерапевту, мне казалось, несколько сеансов гипноза помогут
избавиться от жутких воспоминаний. Однажды попробовала привести на прием и
брата, но Эдди не захотел меня даже выслушать. В последнюю нашу беседу,
незадолго до самоубийства, он опять заговорил о том черном дне. Думаю, его
продолжали мучить кошмары.
– А тебя?
– Определенные результаты терапия принесла, но
я до сих пор размышляю, что случилось бы, если бы перед тем, как нажать на
курок, отец услышал мой крик. Стал бы он убивать Джо на глазах у дочери? Сомневаюсь.
– Не нужно, Ли. Это было сорок лет назад. Ты
не виновата.
– А Эдди винил меня. И себя тоже. Уже став
взрослыми людьми, мы продолжали обвинять друг друга. Мы так и не сумели убежать
от своего прошлого.
В голове Адама крутились сотни вопросов. Вряд
ли тетка когда-нибудь согласится вновь затронуть нелегкую тему, а ведь ему
важны мельчайшие детали. Где покоится прах Джо Линкольна? Кому в конце концов
досталось его ружье? Сообщали ли местные газеты об убийстве? Рассматривалось ли
дело большим жюри? Говорил ли Сэм что-нибудь своим детям? Где находилась во
время драки мать? Слышала ли она выстрел? По-прежнему ли семья Линкольнов живет
в округе Форд?
– Сожжем его, Адам. Сожжем дотла!
– Ты это серьезно?
– Да! Давай сожжем проклятый дом вместе с
сараем, с деревьями и травой! Для этого нам понадобятся всего две спички. Ну
же!
– Нет, Ли.
– Почему?
Склонившись, Адам осторожно взял тетку за
руку.
– Пойдем. Для одного дня я услышал более чем
достаточно.
Ли не сопротивлялась. Тягостные откровения
измучили и ее. Адам помог тетке подняться, повел к машине.
У выезда на автостраду Ли слабо махнула рукой
влево – надо ехать туда – и прикрыла глаза. Миновав Клэнтон, Адам затормозил у
придорожного кафе неподалеку от Холли-Спрингс: тетке хотелось пить. К машине
она вернулась с упаковкой из шести банок пива.
– Что это?
– Только две, Адам, клянусь. Нервы сдали.
Возьму третью – отнимешь.
– Может, не стоит, Ли?
– Ничего не будет, вот увидишь. –
Нахмурившись, она открыла банку, сделала большой глоток.
Адам с сожалением качнул головой и нажал на
педаль газа. Через пятнадцать минут, когда опустела вторая банка, Ли
погрузилась в сон. Племянник опустил упаковку с оставшимися четырьмя за спинку
ее сиденья и сосредоточился на дороге.
Больше всего на свете в эту минуту Адаму
хотелось бежать из Миссисипи. Он напряженно всматривался в горизонт: где же
Мемфис? Где городские огни?
Глава 27
Ровно неделю назад, мучаясь головной болью, он
с трудом впихивал в урчащий желудок жирный завтрак, который приготовила Ирен
Леттнер. За эти семь дней он успел побывать в кабинете судьи Слэттери, в
Чикаго, Гринвилле и Парчмане, беседовал с губернатором и генеральным
прокурором. Клиент оказался предоставленным самому себе.
К черту клиента!
