Но администратор выглядел так спокойно и дружелюбно, что мне подумалось: «Чем черт не шутит?» И рассказал ему все как есть.
— Сожалею, друг, но мне не по карману.
— Да вы не беспокойтесь, — ответил он. — Вступительный взнос необязателен.
Я рассмеялся.
— Нет, вы меня неправильно поняли. Я не смогу оплатить абонемент. Совсем. Я сейчас безработный.
— Тебе нужна работа?
— Что?
— Тебе нужна работа?
— Где?
— Здесь. Хочешь здесь работать? Я могу устроить. Правда, у нас мало платят. Всего-то шесть долларов в час, но зато у тебя будет бесплатное членство. А если продашь посетителю абонемент, то получишь двести долларов комиссионных.
Мне было двадцать шесть, и вот что я получал в итоге — мне предлагали почасовую оплату, которая равнялась моей зарплате посудомойщика, которую я получал в двенадцать лет. Но это не имело значения, потому что ответ этого человека говорил о многом. Во-первых, парень он был отличный, потому что дарил мне свои двести долларов комиссии и принимал меня без вступительного взноса. А во-вторых, помимо бонусов в виде комиссионных, я мог неплохо заработать, потому что знал: да, мне недостает знаний, но у меня купили бы даже обогреватели, если бы я вздумал продавать их грешникам в аду.
Я ухватился за эту работу и принялся вкалывать как сумасшедший. Помимо прочего, я занимался в зале, ходил в сауну и парился. Я назначил себе цену в миллион долларов. Прошло совсем немного времени, и я стал тренером. Я торговал абонементами, получал комиссионные, а моя начальная ставка тренера равнялась пятидесяти долларам в час. Я был чертовски богат! Тогда мне так казалось. Время от времени я звонил Анне, с которой раньше встречался, но она не брала трубку. Я не видел ее с тех самых пор, как она вызволила меня из техасской тюрьмы. Но теперь со мной произошли большие перемены, — у меня были деньги. Мы встретились с Анной. Мне нравилось водить ее в рестораны и потакать ее капризам. Вскоре я отложил достаточно денег, чтобы снимать квартиру в Малибу, мы туда переехали и стали жить вместе. Это была самая дешевая квартира в городе, но к ней прилагался ключ от калитки, которая вела на престижный частный пляж. И я платил за все.
* * *
Итак, теперь я поселился в Малибу, зарабатывал кучу денег и жил с этой сумасшедшей красавицей из Исландии. И думал, что мне уже и желать больше нечего. Но однажды вечером, когда я работал допоздна за стойкой спортзала, вошел этот парень. Он был очень грязный, весь пропах сигаретами. Он протянул мне ключи с просьбой спрятать их под стойкой. Мое внимание привлек парковочный ключ на связке. Мне это понравилось. «Как смело», — подумал я. Взглянув на ключ, я понял, что это «Джип Рэнглер». «Как смело, — снова восхитился я, — зачем парковать этот джип?» Мне нравилось, что этот прокуренный чумазый бедняга припарковал здесь свою машину и тренируется у нас.
Позже, когда мы уже закрывались, он проходил мимо стойки. Но вдруг остановился, и мы разговорились. Он спросил меня, откуда я родом, и я сказал: «Из Огайо».
Он расхохотался, но я тут же нашелся: «Да провались ты на этом месте! Уроженцы Огайо — самые лучшие».
Он расхохотался еще пуще и сказал: «Знаю, знаю, я сам из Колумбуса»
[49].
Затем я, смеясь, проводил его до двери. Мы вышли вместе, и я закрыл спортзал.
Когда он пришел в другой раз, мы поговорили за жизнь, обсудили Калифорнию, Огайо, наших друзей, которые остались там. Уходя, он сказал: «У меня к тебе личный вопрос. Можно?»
— Разумеется, спрашивай.
Он сказал: «Похоже, у тебя есть голова на плечах. Зачем ты сушишь полотенца в твоем возрасте?»
Вопрос меня озадачил, и он это заметил.
— Я только что откупился от тюрьмы, приятель. Об этом не пишут в резюме. Другой работы я не смог бы найти.
И тут он сказал одну вещь, которую я никогда не забуду.
— Дай листок бумаги.
И нацарапал имя и телефон.
— Это номер моего помощника Тодда. Позвони ему. Я помогу тебе найти работу.
Что такое? О чем это он? Его помощник? Помощники есть у богатых людей. Не оставалось никаких сомнений, что этот парень тоже при деньгах.
Это дерьмо, вот что это такое. Он провонял сигаретами, не чистит ногти и ездит на гребаном джипе.
Но на следующий день, терзаемый любопытством, я набрал этот номер. Тодд ответил после первого гудка.
— Здорово, парень. Да, Сэм сказал мне, что ты позвонишь. Приедешь к нам в офис?
— Не проблема, — о тветил я, а сам подумал: «Какой офис?» Я нервничал, поэтому взял с собой Анну, и мы вместе поехали по указанному адресу. Эббот-Кинни в районе Венис — прелюбопытнейшая игрушечная улочка, окруженная со всех сторон криминальными районами, кишащими преступниками и наркоторговцами.
Мы вошли в офис, и я обомлел. Все были абсолютно спокойны. Все были хорошо одеты и хладнокровно смотрели мне в лицо. Я никогда не был в обществе таких людей — модных, энергичных, успешных. Сэма не было, и меня встретил Тодд. Я только спросил: «Не понимаю, что здесь творится. Чем занимается Сэм?»
Тодд объяснил мне, что Сэм Бейер — режиссер.
— Режиссер? — рассмеялся я. — Да какой он режиссер? Если он — режиссер, то почему же он такой грязный, когда приходит в спортзал?
Тодд зашелся от смеха.
— Он всегда грязный, потому что он еще и оператор, катается по земле, снимает и снимает, расходует пленку рулонами, пока не получится идеальный кадр.
Я понятия не имел, о чем это он. Но Тодд шагнул к столу и протянул мне список актеров, которых предстояло обзвонить завтра. Так состоялось мое посвящение в киношники.
— И кстати, если хочешь — захвати девушку. Сэм сказал, что и для нее найдется работа.
На следующий день мы приехали на место. Это было какое-то поле боя: сотни людей, трейлеры, автобусы, фургоны, шаттлы… И там был Сэм, — он стоял на склоне холма, орал как резаный и всеми командовал.
— Что снимаем? — спросил я одного парня из массовки.
— Рекламу диетической колы.
Я был восхищен. Но прежде чем я обдумал увиденное, Сэм заметил меня и подозвал к себе: «Эй, Клео (так в Огайо произносят мое имя), топай сюда!»
Он много курил, постоянно пил кофе и был весь на нервах. Сэм распахнул свои медвежьи объятия, мы поприветствовали друг друга, и он спросил: «Что слышно, друг?»
— Это моя подруга Анна, — ответил я.
Не теряя ни минуты, он подозвал одного из визажистов.
— Веди ее в гримерку! Попробуем ее в кадре!
Анна была ошарашена. Я тоже. Сэм сказал, что я должен захватить стул и позже мы еще поговорим. На протяжении трех часов утренних съемок, у черта на куличках, где-то в долине Антилоп, Сэм драл глотку: «Ведите девочку малыша! Ведите девочку малыша! Попробуем ее в кадре!»
