Йога — удивительное и эффективное средство. Все травмы и боль моего детства, которые я перенес в свою взрослую жизнь, были запрятаны глубоко в тканях моего организма, таились в мышечных волокнах. Йога мастерски раскрывает и высвобождает их.
Опять же именно красивая женщина повела меня дальше по духовному пути. Звучит напыщенно, но меня распирает от гордости, когда я признаюсь, что сначала научился плавать на мелководье и только потом нырнул в океан.
* * *
Как-то во время перерыва я поехал перекусить в мексиканский ресторанчик в Малибу. Я стоял в очереди и тут краешком глаза увидел знакомое лицо. Это была Дженнифер. Когда наши глаза встретились, у меня перехватило дух. То ли она так выглядела, то ли вспыхнуло наше чувство… Наконец мы как-то перебороли общее замешательство.
Она сказала: «Я думала, ты умер. В первый год, как ты пропал, я вздрагивала всякий раз, как слышала сирены. Я была уверена, что ты мертв».
— Почему ты меня бросила? — выпалил я.
Она заплакала.
— Я здесь ни при чем. Мне дали таблетки и увезли. Родители наняли охрану, которая следила за мной круглосуточно. Они отобрали у меня мобильный телефон. Мой дедушка нанял детективов, они дежурили в рехабе, чтобы не подпустить тебя ко мне, и следили, чтобы я не сбежала к тебе.
— Не понимаю. Почему ты меня бросила? Ты же сама сказала, что никогда не оставишь меня…
Мы продолжали препираться. Раз десять я задавал ей вопрос, почему она ушла, но не слышал ответа.
В итоге я сменил тему.
— Ты с кем-то встречаешься?
Она сказала, что да. Это был телевизионный актер — довольно смазливый парень. Признаюсь, я почувствовал укол ревности.
Наши с Дженнифер отношения были нестабильными — мы то ссорились, то мирились. Мы препирались и не разговаривали друг с другом, мы ладили, спорили, обнимались, улыбались, смеялись… Но в итоге мы стали хорошими друзьями. Мы столько всего пережили, что одни не поймут, а другие не поверят.
Она хотела знать все, что случилось. И я рассказал ей.
Сегодня Дженнифер — мой лучший друг.
* * *
Фред Сигал — удивительный и выдающийся человек. Он — кумир модной индустрии. Ему принадлежит идея, что джинсы могут и должны быть модными, он открыл свой бутик сначала в Лос-Анджелесе, а потом в разных странах. Среди его проектов есть медицинский центр, оснащенный по последнему слову техники. Он называется «Каньон» и располагается на трехстах акрах земли, которые принадлежат Фреду. Иногда там гостит Далай-Лама. Я бывал в «Каньоне» и раньше, потому что во вторник вечером там проводят собрания и приглашают пациентов других медицинских центров. Я мечтал там работать.
Как-то я сидел на улице возле «Coffee Bean» в Малибу, и там же, за столиком сидел Фред Сигал и разговаривал с друзьями. Вдруг, повинуясь безотчетному порыву, прежде чем мой мозг успел меня отговорить, я подошел к ним, выпрямился и отчетливо произнес:
«Мистер Сигал, я готов на все, чтобы работать в вашем медицинском центре».
— Зови меня Фредди, — сказал он.
— Ладно, Фредди. Я готов на все, чтобы работать в вашем медицинском центре.
— Неужели?
— Ага.
— У тебя есть ручка?
— Нет, сэр.
— Так пойди и возьми ручку! — рявкнул он.
Я вбежал в «Coffee Bean». Я даже не подумал спросить ручку, а просто взял ее с прилавка и побежал обратно к столику.
Фредди сказал: «Записывай». И отбарабанил свой телефонный номер.
— Как тебя зовут?
— Халил.
— Хорошо, Халил. Позвони по этому номеру, спроси Лео и скажи, что я тебя нанял.
А потом он повернулся к своим собеседникам и продолжил разговор с ними, утратив ко мне всякий интерес. Бедный Лео. У меня не было ни опыта, ни образования, ни диплома, чтобы работать у него. «Ранчо Малибу» согласилось дать мне работу. Лео нанял меня на ночные смены, но иногда я подменял людей днем, когда кто-то из сотрудников заболевал. Меня взяли потому, что так решил Фредди, а он был хозяином.
У меня не было ни малейшего представления, как работают профессионалы. Но я получал зарплату раз в месяц. Я не только не знал, как вести себя с пациентами, какие рамки в общении с ними устанавливать, — я еще и задавал слишком много вопросов. К счастью, врачи были людьми очень терпеливыми, с разной биографией. Оглядываясь назад, я думаю, что они больше намучились со мной, чем с пациентами, — вся клиника объясняла мне, что к чему.
Стена в кабинете Кэтлин была увешана дипломами, свидетельствами об окончании магистратуры и докторантуры, и она была очень добра со мной, любила меня. Кэтлин специализировалась на охране психического здоровья работников, была специалистом по социальной защите, что бы это ни значило.
Лео заведовал клиникой и был помешан на тольтекской мудрости и на книге «Четыре соглашения» дона Мигеля Руиса. Лео дружил с доном Мигелем, и вместе они объездили всю Мексику.
Келли был экс-атташе. Он очень любил помогать детям и до того, как начал работать в клинике, опекал детей-инвалидов. Долгие часы он обучал меня когнитивной поведенческой терапии и диалектической поведенческой терапии. Это самые эффективные методики, которые я знаю. Этот парень — самурай. В лучшем смысле этого слова.
За лечение в «Каньоне» пациенты платили шестьдесят тысяч долларов в месяц. За работу мне платили четырнадцать долларов в час, но я выполнял бы ее и бесплатно. Обо мне заботились больше, чем о многих пациентах, — наверное, потому, что эта забота была мне нужна. Я нуждался в помощи. Я был трезв два с половиной года и не собирался останавливаться на достигнутом. Я думаю, что моя жизнь могла бы сложиться иначе, если бы мои родители могли оплатить мое лечение там. Или если бы нашелся человек, к которому можно было обратиться за помощью, — как у многих пациентов, которые лечились в клинике и выписывались. Но я был в отчаянии. И Кэтлин, и Лео, и Келли понимали, что я хочу выздороветь и исправиться, и поэтому лезли из кожи вон, чтобы помочь мне. Сегодня я благодарю Бога, что они разглядели потенциал во мне — в неограненном камне-сырце.
Пробелы в образовании я восполнял усердным трудом. Хотя я работал в ночные смены и подменял людей, я говорил сотрудникам: «Пожалуйста, если хотите взять день отгула, буду рад вас подменить».
В клинике работали две дюжины человек, и так как очень скоро я стал подменять людей ежедневно, то зачастую я работал две-три смены подряд. Мне нравилось. Я зарабатывал деньги, и мне даже оплачивали медицинскую и стоматологическую страховку, которых у меня не было с детства. Моя жизнь становилась вполне сносной как по форме, так и по содержанию. Я даже немного влюбился в девушку, которая работала в «Витаминном парке» в Малибу. Ее звали Хейли. У нее была прелестная улыбка и красивые голубые глаза. Сам себе удивляясь, я стал там бывать три раза в день, надеясь, что она там окажется и мы поболтаем пять-десять минут, пока я буду неспешно потягивать смузи. Я слишком нервничал, чтобы пригласить ее на свидание, но не мог избавиться от мысли, что где-то ее видел.
