Затем специалист обратилась к Келли:
«Что, если во время беременности возникнут осложнения или ребенок родится с генетическим заболеванием?»
«Будете ли вы злиться на Дженнифер за то, что она предоставила вам „бракованную“ яйцеклетку?»
Келли ответила, что поражена желанием Дженнифер и Бена сделать нам такой подарок, и уверяла, что будет испытывать к ним исключительно любовь и благодарность, что бы ни случилось.
Параллельно мы с Келли отвезли Сэма в Питсбург, где ему предстояло начать обучение в университете Карнеги-Меллон. Было тяжело отправить Нэта в колледж тремя годами ранее, но отъезд Сэма был гораздо более болезненным, потому что наша жизнь стала невыносимо пустой. На доске, висящей на двери его комнаты в общежитии, я написал одну из наших самых любимых фраз. Цитату из романа Кормака Маккарти «Дорога»:
«Он знал одно — ребенок был его спасением. Сказал себе: — Если он не творение Господне, значит, Бога никогда не было»
[6].
Минуты прощания наполнили глаза слезами. Мне всегда было так хорошо со своими сыновьями, а теперь их не будет рядом.
Келли поддерживала меня, когда в душевном порыве я причитал: «Я не хочу приходить домой и видеть эту комнату такой пустой. Я этого не вынесу. Нам нужен еще один ребенок. Необходимо сделать все, чтобы наш план сработал. Я хочу держать на руках малыша».
Келли улыбнулась и прижала меня к себе: «Мы работаем над этим, дорогой».
Гормональная терапия началась двумя месяцами позднее. Келли и Дженнифер делали ежедневные инъекции, чтобы синхронизировать цикл. Однажды утром я приехал в клинику и увидел Дженнифер в одном из кабинетов. Она была готова к извлечению яйцеклетки. Бен и Келли опаздывали, и на протяжении нескольких неловких минут я один сидел рядом с этой невероятной женщиной, сделавшей нам бесценный подарок. Новую жизнь. Будущее. Я хотел высказать Дженнифер, как много ее поступок значил для меня, но к горлу подступил ком, и меня хватило только на то, чтобы держать ее за руку и непринужденно болтать, пока врачи ее не увезли.
Меня увели в другой кабинет. В тот день у Дженнифер извлекли восемь яйцеклеток. Вскоре приехали Бен и Келли, а когда Дженнифер отпустили, мы втроем повезли ее на кресле к парковке. Дженнифер еще не до конца отошла от наркоза, и Бен так за нее переживал, что врезался в стену и раздавил стаканчик кофе, обрызгав всех нас. Мы с Келли уже начали задумываться над тем, что делает эмбриолог в данный момент. Успел ли он поместить сперматозоидов в чашки Петри? Убрал ли он их в инкубатор? Сколько понадобится времени, чтобы первый пловец достиг одной из яйцеклеток и клетки начали делиться?
Пять дней спустя медсестра показала нам снимки четырех эмбрионов и указала на те два, что врач выбрал для пересадки в матку Келли.
Они напоминали овсяное печенье.
Пока врач пересаживал эмбрионы, я держал Келли за руку, как и во время множества других процедур. Возможно, именно в этом и заключалось предназначение мужа. Не в том, чтобы оплачивать счета, выносить мусор и даже заниматься любовью, а в том, чтобы держать жену за руку.
Полторы недели спустя я проснулся среди ночи, почувствовав, что Келли ворочается. Она пошла в ванную, а когда вернулась, я посмотрел ей в глаза.
— Я знаю, что у нас будет ребенок.
— И я это знаю, — ответила она.
— Я точно знаю это. Это обязательно случится.
— Да.
Ее голос звучал как-то особенно.
— Я слышу уверенность в твоем голосе.
Она обвила меня руками и прошептала мне на ухо:
— Два положительных теста.
Я сел на постели, пытаясь осмыслить ее слова.
— Подожди…
Часть 2
Кровь
Сердце нашего ребенка продолжало биться. Я достала свой iPhone и записала звук сердцебиения на диктофон…
Келли: последствия преждевременной радости
Неделю за неделей мы наблюдали за нашим малышом на мониторе аппарата УЗИ. Сначала это было темное пятнышко без видимых черт, затем крохотный шар, затем стали заметны зарождающиеся ручки и ножки и, наконец, стал различаться профиль.
Я отслеживала рост малыша с помощью мобильного приложения.
Когда мы сообщили новость Нэту и Сэму, ребенок был размером с кунжутное семя. Затем он дорос до голубики, а потом и до апельсина. Почему без этих метафор нельзя обойтись? Джинсы уже перестали на мне застегиваться. Мы с Томом не могли определиться с именем и составляли бесконечные списки.
Я пересылала все снимки УЗИ Дженнифер, а она их комментировала:
Дженнифер: Если то, что мне кажется пальцами, действительно пальцы, то не слишком ли они большие? Как думаешь, у ребенка будут гигантские пальцы? Я: Мне кажется, они похожи на клешни. Как у тираннозавра рекса. Дженнифер: Клево.
На двенадцатой неделе репродуктолог передал меня моему обычному акушеру-гинекологу, уверенному и привлекательному доктору Макниллу и его очаровательному ассистенту с ямочками на щеках доктору Рейсу. На очередном УЗИ я задавала миллион вопросов.
Примерно на шестнадцатой неделе я пришла, чтобы узнать пол ребенка. Том работал в Индиане, поэтому, по обыкновению, врача я посещала одна. Я привыкла к ощущению холодного геля для УЗИ на своем животе и даже к «Члену смерти». Теперь врачи могли делать со мной все, что угодно.
«Кого вы ждете?» — спросила меня узист. Я не хотела отвечать. Хотя я безумно любила Нэта и Сэма, все равно хотела девочку.
Врач сначала смотрела внимательно, и, когда приблизила изображение, я смогла все увидеть. Самый большой детский пенис в мире.
«Определенно мальчик», — сказала узист.
Разочарование, должно быть, отразилось на моем лице, хотя я старалась этого не показывать.
Покемоны. Обрезание (?). Ю-ги-о! Компьютерные автогонки. Бэйблэйд. Покер. Рестлинг. Почесывание яиц. Фильмы про зомби. Уличные банды.
— Подождите, — сказала она.
Врач все еще рассматривала изображение.
— Возможно, я ошибаюсь, — добавила она. — Ребенок скрещивает ноги.
Врач сказала, что мне скорее всего придется прийти снова. Это мог быть как пенис, так и пуповина.
— Но мне очень нужно знать, — взмолилась я. — Давайте подождем.
Больше геля. Тик-так. Следующий пациент начинает суетиться в зале ожидания. Тик-так.
— Теперь я вижу, — сказала она. — Определенно девочка.
Я села на кушетке и засмеялась.
— Вы уверены? — спросила я.
