Отчетливый голос миссис Ведь зычно раскатился эхом в стенах пещеры, и слова звонко прогремели:
– ММЫ ЗЗДДЕССЬ!
Женщина оторвалась от шара и увидела их. Она встала и склонилась в глубоком реверансе. Миссис Что и миссис Кто ответили небольшими реверансами, а мерцание как будто слегка поклонилось.
– Середина, милочка, – сказала миссис Что, – вот эти детки. Чарльз Уоллес Мёрри. – (Чарльз Уоллес поклонился.) – Маргарет Мёрри… – (Мег подумала, что раз миссис Что и миссис Кто сделали реверанс, ей, наверно, тоже надо. И она присела, довольно неуклюже.) – И Кальвин О’Киф.
Кальвин просто кивнул.
– Мы хотим показать им их родную планету, – сказала миссис Что.
Радостная улыбка Середины – до сих пор она улыбалась не переставая – потухла.
– Ах, ну зачем вы заставляете меня смотреть на всякие неприятные вещи, когда на свете столько чудесного!
И снова голос миссис Ведь эхом раскатился по пещере:
– Есслли ответсственные сущщества ниччегго нне прредпрриммутт, нна ссвветте сскорро нне оссттаннеттся нниччегго пррияттнного!
Середина вздохнула и подняла свой шар.
– Смотрите, дети, – сказала миссис Что, – хорошенько смотрите!
– «Que la terre est petite à qui la voit des cieux!» Это Жак Делиль: «О, сколь мала земля для тех, кто зрит с небес!» – продекламировала миссис Кто.
Мег заглянула в хрустальный шар, вначале с опаской, потом все более внимательно и пристально: ей открылись бесконечные просторы безвидного и пустого пространства, а потом – вращающиеся в нем галактики. И вот наконец одна из галактик как будто приблизилась к ним.
– Ваш Млечный Путь! – шепотом пояснила миссис Что.
Они будто полетели прямиком в центр галактики, потом отклонились в сторону; звезды, казалось, неслись им навстречу. Мег заслонилась рукой, словно пытаясь защититься от удара.
– Сммоттрри! – велела миссис Ведь.
Мег опустила руку. Они, похоже, приближались к планете. Ей показалось, что она уже различает ледяные шапки на полюсах. Все казалось таким ослепительно-чистым…
– Нет-нет, Середина, милочка, ведь это же Марс! – мягко одернула миссис Что.
– Ну а что, обязательно надо?.. – начала было Середина.
– Жживво! – прогремела миссис Ведь.
Сияющая планета исчезла из виду. На миг перед глазами снова очутилась космическая чернота; потом показалась другая планета. Очертания ее были совсем не такими чистыми и четкими. Наоборот – она, казалось, была окутана мутной мглой. Сквозь эту мглу Мег различила знакомые контуры континентов – как на картинках из учебника географии.
– Это из-за атмосферы так плохо видно, да? – с тревогой спросила она.
– Ннетт, Ммегг. Самма жже зннаешшь, ччто дделло нне в аттмосфферре, – ответила миссис Ведь. – Ммужжайсся!
– Это Тень! – воскликнул Чарльз Уоллес. – Та Черная Тень, которую мы видели с горного пика на Уриэле, когда прилетели туда на спине миссис Что!
– Она что, только что туда добралась? – в ужасе спросила Мег, не в силах оторвать глаз от тошнотворной тени, омрачающей красоту Земли. – Она добралась туда, пока нас не было, да?
Голос миссис Ведь звучал очень устало.
– Сскажжи ейй! – велела она миссис Что.
Миссис Что вздохнула:
– Нет, Мег. Она явилась не сегодня. Она там уже много-много лет. Вот почему на вашей планете живется так неуютно.
– Но почему… – начал было Кальвин. Голос у него срывался.
Миссис Что подняла руку, заставив его умолкнуть:
– Мы сперва показали вам Черную Тень на Уриэле, потому что… о, по многим причинам. Во-первых, потому, что на тамошних вершинах атмосфера такая чистая и разреженная, что сквозь нее видно все как есть. И еще мы решили, что вам будет проще это понять, если вы впервые увидите ее… скажем так, где-нибудь в другом месте, а не у себя на Земле.
– Ненавижу! – с жаром воскликнул Чарльз Уоллес. – Ненавижу ее, эту Черную Тень!
Миссис Что кивнула:
– Ну да, Чарльзушка. Мы все ее ненавидим. И это еще одна причина, отчего мы для подготовки привели вас на Уриэль. Мы подумали, что вам будет слишком страшно с самого начала увидеть ее над своей возлюбленной планетой.
– Но что же это такое? – осведомился Кальвин. – Мы понимаем, что это какое-то зло, но что это?
– Тты ссказзалл! – прозвенел голос миссис Ведь. – Этто и есть Ззлло! Этто Ссиллы Ттьммы!
– И что же будет? – дрожащим голосом спросила Мег. – Миссис Ведь, пожалуйста, скажите, что будет дальше?
– Ммы прроддоллжжимм срражжатться!
В голосе миссис Ведь было нечто такое, отчего дети поневоле распрямились, решительно расправили плечи и посмотрели на мерцание, которым была миссис Ведь, гордо и уверенно.
– И знаете, дети, мы же не одни, – добавила миссис Что, утешительница. – Борьба идет по всей Вселенной, по всему космосу, и – о, сколь великолепна эта битва! Я знаю, вам трудно понять насчет масштабов – что разница между мельчайшим микробом и огромнейшей Галактикой не столь уж велика. Но все же поразмыслите над этим – и, быть может, вам не покажется странным, что иные из лучших наших воинов происходят с вашей планеты, хотя это всего лишь крохотная планетка на краю небольшой Галактики. Вы можете гордиться тем, что она достигла столь многого.
– А кто же эти наши воины? – спросил Кальвин.
– О, ну уж ты-то их должен знать, мой милый, – сказала миссис Что.
Миссис Кто торжественно сверкнула очками:
– «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»
[6].
– Иисус! – воскликнул Чарльз Уоллес. – Конечно же Иисус!
– Ну разумеется! – сказала миссис Что. – Продолжай, Чарльзушка. Были ведь и другие. Все ваши великие творцы. Они были светочами, свет которых развеивал тьму.
– Леонардо да Винчи, да? – неуверенно спросил Кальвин. – И Микеланджело?
– И Шекспир, – добавил Чарльз Уоллес, – и Бах! И Пастер, и мадам Кюри, и Эйнштейн!
Теперь голос Кальвина исполнился уверенности:
– И Швейцер, и Ганди, и Будда, и Бетховен, и Рембрандт, и святой Франциск!
– Теперь давай ты, Мег! – распорядилась миссис Что.
– Евклид, наверное? – Мег была в таком нетерпении, что голос у нее раздраженно скрежетал. – Коперник еще… Но как же папа? Пожалуйста, скажите, что с моим папой?
– Ддо ттвоегго оттцца ссейччасс дойдетт, – сказала миссис Ведь.
– Где он?! – Мег подступила к миссис Ведь и топнула ногой, словно была такая же маленькая, как Чарльз Уоллес.
Миссис Что ответила голосом негромким, но твердым:
