Но тут Чарльз Уоллес решительно вскинул руку:
– Миссис Кто, вы знаете этого мальчика?
Кальвин поклонился:
– Добрый вечер, мэм… не расслышал вашего имени.
– Можешь звать меня «миссис Кто», – ответила толстушка. – Чарльзушка, это не я придумала его позвать, но, по-моему, он годится.
– А где миссис Что? – спросил Чарльз.
– Она занята. Время близко, Чарльзушка, время близко. «Ab honesto virum bonum nihil deterret». Это Сенека. «Хорошему человеку ничто не помешает творить благородные дела». А он ведь очень хороший человек, Чарльзушка, светик мой, но вот сейчас ему требуется наша помощь.
– Кому? – осведомилась Мег.
– О, и малютка Мег тоже здесь! Рада встрече, голубка моя. Ну как кому – вашему папе, разумеется. А теперь ступайте домой, мои хорошие. Время еще не приспело. И не тревожьтесь – без вас мы никуда не отправимся. Покушайте как следует, отдохните. Кальвина накормите хорошенько. Ну все, ступайте, ступайте! «Justitiae soror fides». Это, разумеется, снова латынь. «Вера – сестра справедливости». Доверьтесь нам! Ну, кыш, кыш! – И она вспорхнула с качалки и неожиданно энергично вытолкала их за дверь.
– Чарльз, – сказала Мег, – я ничего не понимаю!
Чарльз схватил ее за руку и потащил прочь от дома. Фортинбрас бежал впереди, Кальвин шел за ними по пятам.
– Ну да, – сказал Чарльз. – Я пока тоже не понимаю. Не совсем понимаю. Я тебе расскажу все, что знаю, как только смогу. Но ведь ты же видела Форта, да? Он на нее ни разу не заворчал. Ухом не повел. Как будто ничего особенного не происходило. Так что сама видишь, все в порядке. Слушайте, будьте так добры, вы оба: давайте не будем это обсуждать, пока не поедим, ладно? Мне позарез нужно заправиться, чтобы во всем разобраться и разложить по полочкам.
– Ну, показывай дорогу, тупица! – весело воскликнул Кальвин. – Я еще никогда не видел вашего дома, и у меня ужасно странное ощущение – как будто я впервые в жизни возвращаюсь домой!
Глава третья. Миссис Ведь
В лесу уже начинало смеркаться. Ребята шли молча. Чарльз с Фортинбрасом убежали вперед. Кальвин шел рядом с Мег, его пальцы слегка касались ее руки, как будто он ее оберегал.
«Это самый немыслимый, самый головокружительный день в моей жизни, – думала она, – однако я больше не чувствую себя ни растерянной, ни расстроенной. Я просто счастлива, и все. Но почему?»
– Может быть, нам было не суждено встретиться раньше, – сказал Кальвин. – Ну то есть я видел тебя в школе, я знаю, кто ты, и все такое, но я тебя совершенно не знал. Но я рад, что мы наконец познакомились, Мег. Мы будем друзьями, знаешь…
– Я тоже рада… – шепотом ответила Мег, и они снова замолчали.
Когда они вернулись домой, миссис Мёрри по-прежнему была в лаборатории. Она смотрела, как бледно-голубая жидкость медленно течет по трубочке из мензурки в реторту. На бунзеновской горелке клокотал большой глиняный горшок с рагу.
– Только Сэнди с Деннисом не говорите, что я здесь готовлю, – попросила мама. – Они и так все время боятся, как бы химикаты не попали в еду. А у меня тут эксперимент, не хотелось надолго отлучаться.
– Мам, это Кальвин О’Киф, – сказала Мег. – На него еды хватит? Пахнет здоровско.
– Здравствуй, Кальвин. – Миссис Мёрри пожала ему руку. – Рада познакомиться. У нас сегодня на ужин только рагу, зато рагу хорошее, наваристое.
– По-моему, отлично, – сказал Кальвин. – Можно, я от вас позвоню, скажу маме, где я?
– Ну конечно! Покажи ему, где телефон, ладно, Мег? Здесь тоже есть телефон, но отсюда я тебе звонить не предлагаю – мне надо эксперимент закончить.
Мег повела Кальвина в дом. Чарльз Уоллес с Фортинбрасом куда-то делись. С улицы доносился стук молотков: Сэнди с Деннисом достраивали деревянную крепость на одном из кленов.
– Сюда!
Мег прошла через кухню в гостиную.
– Не знаю, зачем я ей звоню, когда не прихожу домой, – с горечью заметил Кальвин. – Она ведь даже и не заметит…
Он вздохнул и набрал номер:
– Мам? А, это Хинки… Слушай, передай маме, я вернусь поздно. Только не забудь, ладно? Неохота опять прийти и увидеть, что все заперто…
Он повесил трубку и посмотрел на Мег:
– Ты хоть представляешь, как тебе везет?
Она кривовато улыбнулась:
– Не особо.
– У тебя такая мама! У вас такой дом! А какая у вас мама красивая! Ты бы видела мою. У нее все передние зубы выпали, папа ей протез сделал, а она его носить не хочет. Она даже причесывается не каждый день. А если и причесывается, толку от этого мало. – Он стиснул кулаки. – Но я ее люблю! И это самое странное. Я их всех люблю, а им на меня просто наплевать. Может быть, потому я и звоню, когда не прихожу домой. Потому что мне не все равно. А им всем все равно. Ты просто не представляешь, как тебе везет, что тебя любят!
– Наверно, я об этом никогда не задумывалась… – растерянно сказала Мег. – Просто принимала это как должное…
Кальвин нахмурился – а потом снова просиял:
– Что-то будет, Мег! Что-то хорошее! Я чувствую!
И он принялся бродить, довольно медленно, по уютной, хотя и неприбранной гостиной. Вот он остановился у фортепьяно, на котором стояла фотография – небольшая компания мужчин на пляже:
– А это кто?
– Ученые.
– А где?
Мег подошла поближе:
– На мысе Канаверал. Вот это мой папа.
– Который?
– Вот.
– Тот, что в очках?
– Ну да. Тот, которому не помешало бы постричься. – Мег хихикнула, забыв обо всех печалях, – так приятно было показывать Кальвину эту фотографию! – У папы волосы почти такого же цвета, как и у меня, и он все время забывает пойти постричься. И в конце концов мама обычно стрижет его сама – она нарочно купила ножницы и все прочее, – потому что он никак не может выбрать время сходить в парикмахерскую.
Кальвин разглядывал фотографию.
– Он мне нравится, – поразмыслив, сообщил он. – Они с Чарльзом Уоллесом очень похожи, да?
Мег снова рассмеялась:
– Когда Чарльз был младенцем, он был вылитый папа! Это выглядело ужасно смешно.
Кальвин все смотрел на фотографию:
– Не то чтобы он красивый или что-нибудь… Но он мне нравится.
– Очень даже красивый! – негодующе возразила Мег.
Кальвин покачал головой:
– Не-а. Он высокий и тощий – совсем как я.
– А по-моему, ты красивый! – сказала Мег. – И глаза у тебя похожи на папины. Ну, знаешь, такие, ярко-синие. Только у него это не так заметно, из-за очков.
