– А после уроков она тоже придет, чтобы забрать тебя? – спросила Ди.
Ее мама никогда не приходила в школу, только на родительские собрания. Она вообще не любила выходить из дома.
Мальчик снова улыбнулся.
– Я взял с нее слово, что не придет. Я знаю дорогу домой.
Ди улыбнулась в ответ.
– Да, так будет лучше. Только малышей из начальной школы приводят и забирают родители.
Прозвенел второй звонок. Учителя четвертых классов встали во главе колонн и повели своих учеников в школу. Затем наступила очередь пятых классов и, наконец, шестых.
– Хочешь, я понесу скакалки? – предложил мальчик.
– Ой, нет, спасибо! Они не тяжелые.
На самом деле довольно тяжелые. Ни разу никто из мальчиков не предлагал ей помочь.
– Давай. – Он протянул руку, и она отдала ему скакалки.
– Как тебя зовут? – спросила она, когда их колонна тронулась с места.
– Осей.
– О… – Имя оказалось уж таким иностранным, что она не знала, за какой звук зацепиться, чтобы повторить. Все равно что пытаться вскарабкаться на абсолютно гладкую скалу.
Он улыбнулся в ответ на замешательство, к которому, похоже, привык.
– Проще звать меня Оу, – сказал он, вводя свое имя в круг привычных звуков. – Я не против. Даже моя сестра иногда так меня называет.
– Нет, я могу выговорить. О-сей. Это на твоем языке?
– Да. Значит «благородный». А тебя как зовут, скажи, пожалуйста?
– Ди. Вообще-то Даниэла, но все зовут меня просто Ди.
– Ди? Как буква алфавита?
Она кивнула. Они переглянулись, и эта перекличка букв, заменяющих им имена, рассмешила их. У Оу оказались прекрасные ровные зубы, а луч света, скользнувший по темному лицу, зажег что-то у нее внутри.
Иэн сразу же заприметил новенького, хотя вроде был увлечен тем, чтобы посильнее раскрутить карусели и заставить четвероклассников визжать. Иэн всегда обращал внимание на всех, кто ступал на его территорию. Ибо двор был его территорией. Так повелось с самого начала, когда он перешел в шестой, самый старший, класс, и в школе не осталось никого, кто мог бы подчинить его себе. Иэн много месяцев упивался своей властью. Любой новенький представлял угрозу. А этот, как бы сказать…
Иэн не был самым высоким в шестых классах, не был и самым быстроногим. Он не бил по мячу дальше всех, не прыгал с мячом выше всех, забрасывая его в корзину, и не подтягивался лучше всех на брусьях. На уроках он говорил мало, никогда не получал ни наклеек с золотой звездой за творческие работы, ни дипломов в конце учебного года за успехи в математике, правописании или общественной деятельности. Общественная деятельность – вот уж точно не про него. У девочек он тоже не пользовался особым успехом – эта честь принадлежала Касперу.
Иэн был самый хитрый. Самый расчетливый. Первым реагировал на новую ситуацию и обращал ее себе на пользу. Когда начиналась драка, Иэн делал ставки на победителя и следил, чтобы участники не улизнули. Он точно предсказывал, кто победит. Иногда спорил на то, сколько времени будет продолжаться драка или кто из учителей ее остановит. Часто принимал ставки конфетами, которые затем продавал, – он был равнодушен к сладкому. Иногда требовал от проигравших обеденные деньги, а в остальное время защищал младших школьников, чтобы деньги у них не отбирали, и брал за это свою долю. Ему нравилось смешивать добро и зло, держать малышей в растерянности. Недавно он уговорил родителей открыть ему банковский счет. Они не стали интересоваться, откуда у него такая уйма денег. Его братья в этом возрасте были такими же.
Когда на физкультуре класс бегал кросс по кварталу, Иэн вызывался собрать отставших. Это давало ему возможность оценить текущую обстановку в мире – кто развозит почту, кто моет машину, кто оставил дверь в дом открытой, пока подрезает розы. Иэн рассматривал все эти обстоятельства с точки зрения выгоды, которую можно из них извлечь.
Иногда он ошибался в расчетах.
Несколько дней тому назад, например, на улице собралась гроза средь ясного неба. Иэн поднял руку, когда мисс Лоуд пыталась объяснить, что такое равнобедренный треугольник. Она измазала мелом весь свой оранжевый брючный костюм, и вид у нее был такой, словно геометрия находится за пределами ее разумения. Она прервала объяснение, удивленная, потому что Иэн редко поднимал руку.
– Да, Иэн?
– Мисс Лоуд, дождь собирается. Можно я выйду, спущу флаг?
Мисс Лоуд посмотрела в окно на сплошные черные тучи и на американский флаг, который весь день развевался перед школой.
– За флаг отвечают девочки из класса мистера Брабанта. Ты прекрасно это знаешь.
– Но они вечно забывают. А мистера Брабанта сегодня нет, им никто не напомнит. Если я сбегаю сейчас, флаг не успеет намокнуть.
Мисс Лоуд поколебалась, потом кивнула на дверь:
– Хорошо, только быстро. И возьми с собой кого-нибудь, чтобы помог свернуть флаг.
Существовало множество правил обращения с американским флагом: его нельзя оставлять на ночь или под дождем, он никогда не должен касаться земли, к нему следует относиться с почтением. Иэн всегда с завистью смотрел из окна, как Ди и Бланка, гордясь поручением, подходят в начале и в конце дня к флагштоку. Обычно девочки действовали очень осторожно, но ему случалось замечать, что иногда они сворачивают флаг неровно и его угол касается земли. Он слышал также, что не всегда они поют патриотические песни, иной раз что-то из репертуара, который крутят по радио. Они явно хотели продлить развлечение, болтали, тянули время, хихикали.
В помощники Иэн выбрал Мими, чем очень удивил всех – мисс Лоуд, Рода, большинство других мальчиков и всех девочек, которые захихикали в кулак. Мими тоже удивилась, а к удивлению примешались испуг и смущение. До пятого класса девочки и мальчики порой играли вместе и называли друг друга друзьями. Но последние два года все разделились по половому признаку и держались в своем лагере – если не считать моментов, которые проводили вместе украдкой, за спортплощадкой или в углу двора, где росли деревья, дававшие легкую тень в жаркий день. На прошлой неделе за спортплощадкой Иэн приобнял Мими, и его ладонь коснулась уже обозначившейся груди, но тут вмешался Род, он предложил Иэну спустить трусы и показать девочкам свое хозяйство. Мими взвизгнула вместе с другими девочками и выскользнула из-под руки Иэна – неохотно, как отметил он.
Когда она вышла вслед за ним во двор, дождь уже начался, хотя, судя по тучам, главное было впереди. Иэн старался не обращать на Мими особого внимания, сосредоточенно снимал веревку со скобы, которая крепилась к флагштоку на уровне талии. Потом начал спускать флаг и скомандовал:
– Держи края.
Мими послушалась, ухватилась за оба угла, когда они оказались на ее уровне. Иэн отцепил другие два угла от веревки, они растянули флаг между собой, как простыню. Иэн задержал взгляд на Мими на секунду дольше, чем требовалось, она стояла неподвижно, с широко раскрытыми глазами. Глаза у нее голубые, а в прозрачной голубизне плавают темные крапинки, отчего глаза мерцают, и это мерцание выбивало его из равновесия. Кожа у нее вся в веснушках, это часто встречается у рыжеволосых – она, наверное, ирландка, пухлые губы, между ними поблескивают брекеты. Черты лица слишком уж неправильные – глаза чересчур широко посажены, рот чересчур большой, лоб чересчур высокий, – чтобы назвать ее красивой. И тем не менее было в Мими что-то притягательное. Пошел седьмой год
[8], как они учились вместе, в одной школе. Однажды он произвел на нее впечатление в третьем классе, он это умел, но до недавнего времени не обращал на нее внимания. Его выбор пал на Мими, потому что он видел в ней какое-то сходство с собой – она тоже не смешивалась с ребятами во дворе. Сестры у нее, старшая и младшая, совершенно нормальные, ее лучшая подруга – всеобщая любимица Ди, а Мими все равно казалась одинокой, даже когда прыгала через скакалку или играла в классики. У нее была репутация немного «того», ей могло стать дурно в неподходящий момент, она мало говорила, но все замечала. Может, это его и привлекало: что она не болтает без умолку.
