– Всё в порядке? – весело спросила Кирсти.
– Да-да, всё хорошо.
Голос Чамми звучал слабо и глухо. Она вспоминала лекции по акушерскому делу. «В случае выпадения пуповины необходимо произвести экстренное кесарево сечение». Она оглядела каюту – на потолке качалась керосиновая лампа, за иллюминаторами чернело небо, на столе стояли заботливо приготовленные кувшины с горячей водой и лежали полотенца. Её инструментов было достаточно, чтобы принять нормальные роды, но не более того. Корабль качнулся, и она вспомнила, что изолирована от мира и не может позвать на помощь. Задрожав при мысли о собственной неопытности, Чамми поняла, что ребёнку суждено умереть.
Но ей не давала покоя какая-то неуловимая мысль. Лекция не оканчивалась упоминанием кесарева сечения, там было что-то ещё. Что же? Помня, как пульсировала пуповина, и понимая, что жизнь младенца зависит только от неё, Чамми мысленно вернулась на лекцию. «Поднимите таз, придав матери коленно-локтевое положение, после чего дайте ей наркоз. Если плодный пузырь цел, иногда бывает возможно отодвинуть голову ребёнка и сдвинуть пуповину».
Акушерское дело – это одновременно искусство и наука, основанные на опыте и инстинкте. Раньше говорили, что хорошими акушерками становятся после шести лет работы. У Чамми было всё, кроме опыта. Интуиция и инстинкт у неё были развиты безупречно. Пузырь был цел, и, возможно, ей ещё удастся сдвинуть пуповину. Надо попробовать. Она не собирается сидеть и ждать, понимая, что пуповина порвётся во время родов и малыш умрёт.
«Поднимите таз», – говорилось в лекции. Чамми оглядела массивные бёдра и ягодицы Кирсти, которая на вид весила около тридцати пяти стоунов
[48]. Чтобы поднять такой таз, нужен подъёмный кран. Женщина потоньше могла бы принять колено-локтевую позицию, но скорее выброшенный на берег кит смог бы перевернуться на живот, чем Кирсти. Но это был единственный способ убрать натяжение пуповины, а Чамми отличалась изобретательностью. Она вспомнила, что у них в распоряжении складная кровать. Если сложить ножки под изголовьем, но не трогать те, что в изножье, возможно, пациентка сможет лечь головой и плечами на пол, а её ягодицы останутся на возвышении. Следовало попробовать.
Чамми изложила свой план Кирсти. Упоминать повреждённую пуповину или опасность для жизни она не стала – излишние тревоги были ни к чему. Она говорила так, как будто это был самый обычный способ родов.
Кирсти кое-как слезла с кровати, и Чамми заползла под днище, чтобы сложить ножки. Это оказалось просто – сложнее было уложить Кирсти. Но женщина справилась с этой задачей самостоятельно – она подошла к поднятому концу кровати, села на него, откинулась и сползла к низу.
– Я так всё время делаю, – объяснила она, раздвинув ноги.
«Теперь пуповина не натянута, – удовлетворённо отметила Чамми, – под влиянием гравитации ребёнок сдвинулся обратно в матку и освободил немного пространства». Но это ненадолго – в результате мышечных сокращений он вновь двинется вперёд. Времени было мало. Схватки наступали уже каждые шесть минут.
Чамми размышляла, давать ли пациентке петидин. Это бы расслабило Кирсти и могло бы помочь, когда придёт время сдвигать пуповину. С другой стороны, это усыпило бы плод, а роды были уже близко. Чамми решила, что не будет давать лекарство. Кирсти казалась совершенно умиротворённой – ей просто придётся потерпеть. Более всего акушерку заботила жизнь и здоровье малыша, а петидин в крови мог бы ему повредить.
Приближалась следующая схватка, и Кирсти застонала. Она замотала головой и попыталась подтянуть ноги.
– Кирсти, только не шевелитесь! – предостерегла её Чамми. – Это идеальная позиция.
«Надо попытаться сдвинуть пуповину перед следующей схваткой», – подумала она. У неё было только пять минут. Когда схватка окончилась, Чамми тихо помолилась. Она никогда не присутствовала при подобном и слышала только одну лекцию на эту тему. Надо было обходиться имеющимися знаниями. «Да поможет мне Господь», – мысленно произнесла она.
– Сейчас я буду вас толкать, – сказала Чамми. – Зацепитесь ногами за край кровати и держитесь, чтобы не соскользнуть.
Чамми ввела в вагину руку. Мышцы не сопротивлялись – акушерка понимала, что ей повезло. Она нащупала частично раскрытую шейку матки, передние воды, пульсирующую пуповину. Она обвела пальцами голову ребёнка – ни в коем случае нельзя нажимать на родничок, иначе плод сразу умрёт. Чамми уже была готова толкать, как вдруг корабль качнулся, и рука соскользнула. Надо было искать правильное положение во второй раз. Когда это получилось, она с силой нажала, но головка не пошевелилась. По её лицу и спине бежали струйки пота. «Ну давай же, давай», – подумала она и нажала снова. На этот раз головка слегка сдвинулась, но недостаточно, чтобы поправить пуповину.
После второй неудачной попытки Чамми остановилась, вся дрожа.
«Давление, нужно только давление, и да поможет мне Господь не навредить», – размышляла она.
Содрогаясь, она упёрлась лбом в пышное бедро Кирсти, стараясь сосредоточиться. Снаружи завывал ветер, и корабль качался ему в такт. Пальцы Чамми скользнули, и она вытащила руку. Если плодный пузырь прорвётся, это конец – спасти ребёнка будет невозможно. Только то, что пуповина по-прежнему свободно плавала в околоплодной жидкости, давало надежду на успешный исход.
Началась очередная схватка. «Не могло же пройти пять-шесть минут! – подумала Чамми. – Я же так ничего и не придумала». Она взглянула на часы – прошло пять минут. Схватки были всё ближе, и время стремительно истекало.
Она увидела, как вспучивается матка под воздействием схватки, и в голове у неё появилась идея. Инстинкт подсказал ей, что если приложить обратное давление снаружи и одновременно надавить на голову малыша, его, возможно, удастся сдвинуть достаточно, чтобы поправить пуповину. Этому их не учили, но что-то подсказывало ей, что план может сработать. До следующей схватки оставалось не более пяти, а то и четырёх минут, и ей должно было повезти с первого раза – иначе ребёнок наверняка погибнет. Корабль качнулся, и Чамми взмолилась, чтобы следующие несколько минут было тихо.
Когда схватка окончилась, акушерка сказала:
– Кирсти, слушайте внимательно. Зацепитесь ногами за край кровати и держитесь крепко. Сосредоточьтесь на том, чтобы не двигаться, потому что я сейчас буду сильно давить, и вам ни в коем случае нельзя съезжать.
– Я постараюсь, сестричка. В моей работе надо быть сильной. Вряд ли вы на меня надавите сильнее, чем пятнадцатистоуновый
[49] молодец! Всё будет в порядке.
Чамми поверила ей. Она повернула левую ладонь и положила её на низ живота, прямо над лобковой костью. Возможность ввести в вагину целую руку оказалась большим преимуществом. Она скруглила ладонь правой руки над головкой ребенка, выпрямилась и глубоко вздохнула.
