Дальнейшие события, однако, превзошли её самые смелые ожидания.
Рут снова присела рядом с кроватью. У неё было время осмыслить ситуацию. После рождения близнецов мышцы матки растянулись и перетрудились, и может пройти до получаса, прежде чем очередная схватка исторгнет наружу плаценту. Кэти спала – её хрупкое, но сильное тело было совершенно измождено родами. Когда боль, наконец, сошла на нет, девушка уснула. Рут оперлась спиной о стену и взглянула на часы. Как странно идёт время! Менее часа назад она вылезла из постели, чтобы ответить на звонок! Акушерка попыталась восстановить случившееся в памяти – ночная дорога, девочка на улице, подъём по лестнице, воды и рождение ребёнка. Все эти события промчались словно при ускоренной перемотке. Да и что такое время? Одни говорили, что его не существует, другие – что прошлое, настоящее и будущее едины. Кто вообще разбирается во времени? Точно не она. А Кэти, по счастью, спала.
Рут ощупала верх живота роженицы и замерла от удивления. Матка по-прежнему была твёрдой. «Что-то не так, – подумала Рут. – Это не плацента».
Она осторожно пальпировала живот.
– Это точно не плацента. Не может быть… это же невозможно.
Рут приложила к животу Кэтлин стетоскоп и услышала сильное ровное сердцебиение. Во рту у акушерки пересохло, и ей пришлось присесть. Ещё один ребёнок! Нежданные тройняшки, никакого ухода во время беременности, никакой помощи – да и во всём доме, кажется, не найдётся никого, кого можно было бы послать за этой помощью. Рут поёжилась – то ли от холода, то ли от страха. Мысли лихорадочно метались – как пройдут третьи роды? Два раза ей уже повезло, но третий малыш может быть в любом положении – даже поперечном. Также не стоит исключать и лобное предлежание… Она потрогала живот, но не нащупала ни головы, ни ягодиц ребёнка. Сердце его билось со скоростью сто пятьдесят ударов в минуту – довольно сильно, но для третьего малыша это может быть нормой. Рут никогда в жизни не доводилось принимать тройняшек, она даже не наблюдала подобные роды. Внутри неё всё онемело от страха. Будет ли третий младенец таким же здоровым, как первые два? У него могут возникнуть проблемы с дыханием или другие опасные для жизни осложнения – и всё из-за того, что внутренние органы недостаточно созрели. Плацента может выйти первой, и тогда малыш останется без материнской крови, или же может выпасть пуповина. Рут даже не знала, будет ли у Кэтлин одна плацента, две или три – заглянуть внутрь было невозможно, а пальпация не позволяла это определить.
После появления на свет второго ребёнка прошло уже полчаса, а новых схваток всё не было. Кэти мирно спала, но Рут буквально трясло от волнения. Если матка не сокращается, малыш может умереть. Оставить Кэти одну на десять минут и сбегать к телефону позвонить в больницу? Или лучше не рисковать? Она колебалась. Что менее опасно?
Ситуация разрешилась сама собой. Не просыпаясь, Кэти застонала от боли, и в этот момент электрический счётчик громко щёлкнул, и свет погас. Комната погрузилась во тьму. Пытаясь нащупать велосипедный фонарь на комоде, Рут уронила его – пришлось ползать по полу в поисках. Кэти стонала и тужилась, но Рут ничего не могла сделать в темноте. Наконец она нашла фонарь и включила его – девочка, видимо, заснула и лежала спокойно. Рут подошла к кровати и отдёрнула одеяло. Между ног матери в луже крови лежал младенец. Рут устроила фонарь в изножье и взяла ребёнка – он был таким же маленьким, как и его братья, но выглядел абсолютно сформировавшимся и даже тихонько хныкал. Она перевернула его, и он закричал. «Это чудо», – подумала акушерка. Она снова перевязала пуповину марлей и перерезала её, после чего положила ребёнка на живот матери и укрыла их обоих, чтобы согреть. Больше вещей в комнате не было, так что она сняла второе одеяло с Кэтлин, разрезала его, обернула одним куском младенца и положила его в нижний ящик комода. Оставшиеся куски одеяла она распределила между детьми, чтобы никто из них не замёрз, после чего почти полностью – но не до конца – задвинула ящики, чтобы избежать сквозняков.
Кэти мирно спала. Рут присела рядом и неуверенно ощупала живот – вдруг там ещё один ребёнок. Но нет: живот и матка были мягкими. Рут с облегчением вздохнула, но тут же напомнила себе, что схватки ещё не кончились. Предстояла ещё завершающая стадия – самая сложная и опасная часть родов. Рут откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Это не сон? Возможно ли такое в реальности? Накануне вечером она загулялась, потом был насыщенный рабочий день, и в результате все последние сутки Рут почти не спала. Она чуть было не задремала, но совладала с собой. Акушерка подскочила и побрызгала в лицо холодной водой из кувшина. Это помогло ей собраться.
На то, чтобы закутать и разложить младенцев, ушло около двадцати минут, и за это время не было ни одной схватки. Нужно что-то решать. Рут взяла фонарь и направила его на кровать. Зрелище было жутким – в матрас впитывалась лужа крови и околоплодной жидкости. Но тут уж ничего не поделаешь – обычно акушерки стелили на кровать бумагу, впитывающие простыни, клеёнку, а сверху ещё простыни, которые постоянно менялись, но у Рут ничего с собой не было. Придётся оставить всё так, как есть. Она посветила на вульву. Пуповины были три, но сколько там плацент? Их тоже могло быть три – если малыши развивались из трёх яйцеклеток…
Рут знала, как опасны послеродовые инфекции – при других обстоятельствах она бы убрала из-под Кэти грязный матрас, помыла бы её, протерла вульву антисептиком, положила бы чистые впитывающие простыни и укрыла бы её, а также сама тщательно помыла бы руки и надела бы стерильные перчатки. Но всё это было невозможно. Кроме того, она знала, как важно поддерживать тепло – во время родов женщина потеет, теряет много энергии и легко может замёрзнуть. Но в распоряжении у акушерки было только одно тонкое одеяло.
В отчаянии Рут посветила фонарём по комнате и увидела своё пальто. Сгодится. Она закутала им девушку. Кэти дышала глубоко и ровно, показатели пульса и дыхания были низкими, и цвет лица тоже был в норме. Схватки прекратились, и матка на ощупь была именно такой, как надо.
В то время завершение родов оставляли на откуп природе. Акушеркам советовали не вмешиваться в естественный процесс отделения плаценты от стенки матки. В наши дни сразу же после рождения ребёнка женщине делают укол, стимулирующий схватку, которая помогает плаценте отделиться, и через несколько минут всё уже позади. В те времена такого не было – нашими орудиями были терпение, опыт, наблюдательность и тщательно спланированное бездействие. Нам говорили: из-за попытки ускорить завершающий этап возрастает риск, что плацента отделится лишь частично, и возникнет отёк. Нас учили никогда не тянуть за пуповину и массировать дно матки только после начала схватки и только в случае крайней необходимости.
Рут осторожно присела рядом с кроватью и положила руку Кэти на живот, чтобы проверить, что происходит с маткой. Свет фонаря потускнел, и дабы сэкономить батарейку, она погасила его, и в комнате наступила темнота. Прошло двадцать пять минут, ничто не указывало на начало схватки, и Рут встревожилась. «Видимо, придётся оставить Кэти в одиночестве и отправиться за помощью», – подумала она. Но в этот момент матка напряглась, и акушерка почувствовала, что процесс идёт. Кэти застонала и заёрзала.
