Охваченный презрением и злостью на самого себя за подобные мысли, Хит покачал головой и направил свой гнев на ближайший наиболее подходящий объект – Порцию.
– Вы не должны здесь находиться. Тем более со мной. – Он указал на рубашку. – И в таком виде.
Она вскинула голову, сверкнула голубыми глазами.
– Я пришла сюда первая.
– Это мой дом, – отрезал он. – Я был здесь задолго до вас.
У нее слегка задрожала нижняя губа.
– Я гостья.
– Не моя.
– Снова мы за старое, да? – фыркнула она, перебросив волну волос через плечо, и, качая головой, как будто устала от него, продолжила: – Я нахожусь здесь по приглашению вашей бабушки. Предлагаю вам смириться с моим присутствием и научиться быть вежливым.
Он окинул ее холодным взглядом. Ее вскинутая темная бровь раздражала его неимоверно. Но потом она улыбнулась. Две ямочки образовались на ее нежных молочных щеках, и словно солнечный взрыв озарил комнату. Он почувствовал эту улыбку, как удар под дых. О, она опасна. Вне всякого сомнения, ей хорошо известна сила этой улыбки. В голове у него прозвучало предупреждение Констанции: «Она здесь с одной целью, и эта цель – брак». Верно. Он не должен позволить ей запудрить ему мозги.
Она указала на книги у него за спиной.
– Не хотели бы вы, – начала девушка тоном гувернантки, – чтобы я помогла вам найти нужную книгу? Я хорошо изучила вашу библиотеку.
– Если это поможет мне убраться отсюда поскорее, то буду вам признателен.
Посторонившись, Хит приглашающим жестом указал на книжные полки.
Тихонько поцокав языком, она шагнула вперед и церемонно произнесла:
– Название, пожалуйста?
– «Доводы рассудка» Остин.
Чуть наклонив голову, Порция осмотрела полки перед собой. Постучав пальцем по губам, она задумчиво пробормотала:
– Не припомню, чтобы такую видела.
– Вы ее не заметили. Книга здесь. Бабушка сказала, она только что прибыла.
Порция раздраженно покосилась на него.
– Как я уже говорила, мне удалось хорошо изучить вашу библиотеку, и я бы ее заметила. Смотрите, вот «Чувства и чувствительность», «Эмма», «Гордость и предубеждение», «Мэнсфилд-парк». «Доводов рассудка» здесь нет. Ваша бабушка, должно быть, ошиблась.
Тревожное чувство затрепетало у него в груди.
– Вы говорите, что провели почти все время здесь?
– Да.
Тревога из груди распространилась на живот.
– И наверняка моя бабушка вам это предложила.
Брови Порции сдвинулись.
– Разумеется. Она увидела, как я пришла сюда незадолго до вашего появления сегодня вечером. Признáюсь, я несколько смутилась оттого, что леди Мортон застала меня в одной ночной рубашке, но она успокоила меня и настояла, чтобы я осталась.
Со стоном он схватился за голову.
– Что? Что случилось?
– Хитрая старая лиса, – пробормотал он и посмотрел на дверь, не притаилась ли за ней бабушка со священником на пару. – Я должен был догадаться.
– Вы же не хотите сказать…
– Что бабушка нарочно отправила меня сюда за книгой, хотя точно знала – ее здесь нет? Да.
Порция ахнула.
– Она специально отправила меня сюда, ведь ей было известно, что здесь будете вы.
– Специально, – повторила девушка, и ее бледное лицо залила краска. – О, вы же не хотите сказать, что… – голос ее дрогнул.
Он мрачно кивнул.
– Она вбила себе в голову, будто нас с вами непременно нужно соединить.
– Н-но я говорила ей, что мы не подходим…
– Не важно. Она постаралась сделать так, чтобы вы оказались здесь. Она не собирается сдаваться. – Хит поморщился, представив себе, с каким еще количеством подобных махинаций ему придется столкнуться в будущем. – Конечно же, вы могли бы уехать. Это положило бы конец ее интригам по поводу нас.
Порция тоскливо обвела взглядом библиотеку.
– Послушайте, – с упреком в голосе промолвила она, – я же не должна бежать отсюда обратно в город только потому, что мы можем время от времени случайно встречаться. Мы же не питаем друг к другу tendre, в самом деле. Кому какая разница, если мы вдруг окажемся наедине?
Хит пристально смотрел на нее, думая, не насмехается ли она над ним, догадывается ли, в какое искушение ввергает его.
– Мне есть дело, – процедил он.
– Вы же не думаете до сих пор, что я имею виды на вас?
Ее глаза наполнились смехом, и от этого раздражение Хита воспылало с новой силой.
Он желал ее с той минуты, когда они впервые встретились, еще даже до того, как узнал, кто она. И она смеет притворяться равнодушной? Он видел вспышку вожделения в ее глазах в таверне и знал, что до сих пор ей не безразличен.
Это казалось глупым, но Хит ощутил потребность доказать, что она не так уж невосприимчива к нему. Возможно, в нем взыграло уязвленное самолюбие, возможно, наконец проклюнулось безумие – как бы то ни было, он подошел к Порции ближе, сократив расстояние между ними настолько, что их стала разделять лишь тоненькая прослойка воздуха.
Теперь он стоял так близко к ней, что даже почувствовал ее запах: бергамот и лимон.
Огромные голубые глаза на ее бледном лице округлились. Она, отпрянув, наткнулась спиной на стену книг.
Бежать ей было некуда. Он знал это. И она знала тоже.
– А разве нет? – спросил Хит. – Признайте это. Вы остались здесь по одной причине.
– Вовсе нет, – пробормотала она сдавленным голосом.
– Вы не хотите стать моей женой? – с вызовом промолвил он и надвинулся на Порцию еще ближе, наблюдая, как расширяются ее зрачки.
Взгляд девушки скользнул по его лицу, и это выражение напомнило ему испуганную дикую птицу в полете, которая слишком долго боится куда-нибудь сесть.
Хит провел большим пальцем по бархатистой мягкой коже на ее щеке.
– Мне кажется, вам все же хочется… чего-то.
Она яростно затрясла головой.
– Й-я умею держать себя в руках…
– В самом деле? – спросил он, в уме взвешивая слова Порции, первый намек на то, что она, возможно, действительно не так уж невосприимчива. – Когда вы находитесь рядом со мной, вам приходится держать себя в руках?
– Да. То есть н-нет, – пролепетала она, отводя глаза от его лица. – Не знаю.
– Сказать вам? – спросил он вкрадчиво, глядя на розовую нижнюю губу, зажатую между маленькими белыми зубами.
Она подняла на него настороженные глаза и кивнула.
