Возвращаясь в Оксфорд после той знаменательной – и, повторюсь, совершенно случайной – встречи, я думал о том, какой грандиозный международный проект вот-вот стартует: Хьюстон, Нью-Йорк с его «сердцем Джарвика»… и Оксфорд. Эта идея меня окрыляла, и, казалось, я мог долететь до Лондона своим ходом. Стоило мне, однако, поразмышлять обо всем чуточку дольше, и моего оптимизма поубавилось. В конце концов, у меня не было денег на исследования, равно как и доступа к крупной лаборатории для опытов на животных. Все, что имелось в моем распоряжении, – голый энтузиазм и желание преуспеть.
За несколько месяцев мне удалось заручиться достаточной спонсорской поддержкой, чтобы наконец приступить к проекту. В Кембридже вовсю продвигали программу пересадки человеку свиного сердца, а Оксфорд теперь занимался изучением миниатюрного искусственного сердца – ну чем не «Университетский матч»?
[19] Вскоре мы подтвердили то, что предполагали в Хьюстоне: непрерывный кровоток без пульсового давления оказался безопасным и эффективным. Это в корне меняло сложившееся представление о приборах для перекачивания крови, так как избавляло от необходимости имитировать пульсацию живого человеческого сердца.
Гонка между университетами за сенсационными открытиями в области здоровья человека напоминает спортивное соревнование, и выигрывает не только одна из команд, но и человечество в целом.
На фоне успешной исследовательской программы я счел правомерным создать в Оксфорде трансплантационную службу. В Великобритании ежегодно диагностировали сердечную недостаточность в терминальной стадии у многих тысяч больных, но сердец, пригодных для пересадки, появлялось не более двухсот в год. Причем большинство пациентов с нарушенной функцией почек и печени считались слишком больными, и им отказывали в праве занять очередь на пересадку. Паллиативная медицина гарантировала им спокойный уход в мир иной с помощью лекарств. Я же решил, что этим отчаявшимся людям, страдающим от мучительных симптомов, мог прийти на помощь «пожизненный» кровяной насос – готовый механический прибор, который избавлял от необходимости дожидаться смерти донора или перевозки донорского сердца посреди ночи на вертолете. Мания величия побуждала меня превратить Оксфорд в национальный центр по механической поддержке кровообращения.
В Хьюстоне тем временем Бад активно имплантировал более традиционные, пульсирующие искусственные желудочки сердца, которые позволяли поддерживать в пациентах жизнь в ожидании донорского органа. Так называемый переходный трансплантат HeartMate, производившийся компанией Thermo Cardiosystems, был призван заменить пораженный болезнью левый желудочек, чтоб точно так же ритмично наполняться кровью и вбрасывать ее в кровоток. По форме он напоминал круглую коробку для конфет и был слишком велик, чтобы уместиться в грудной клетке, так что его имплантировали в карман брюшной полости, откуда наружу выводили негнущийся электрический провод, который вел к внешним аккумуляторам и контроллеру. Спасительный прибор также включал в себя воздушный клапан, который шипел в такт насосному механизму настолько громко, что его было слышно с другого конца улицы.
Длительное пребывание в больнице (в среднем пациенты с HeartMate ожидали пересадки сердца 245 дней, а люди с первой группой крови – гораздо дольше
[20]) обходилось чрезвычайно дорого и плохо влияло на психику. Расходы росли, и хьюстонские врачи все сильнее убеждались в том, что таким пациентам не место в больнице. Более того, они начали всерьез рассматривать этот механический кровяной насос как альтернативу операции по пересадке сердца.
Бад знал, что Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов не станет рассматривать этот вариант как постоянное решение. Он позвонил мне в Оксфорд и предложил – раз уж мы вместе работали над «Джарвиком-2000» – протестировать на британских пациентах концепцию «пожизненного поддержания жизнедеятельности» с использованием того самого аппарата HeartMate. Компания Thermo Cardiosystems пообещала бесплатно обеспечить нас кровяными насосами, которые стали бы спасительной соломинкой для безнадежно больных людей – тех, кому трансплантационные центры отказали в помощи, тех, кто начинал задыхаться при малейшем усилии, распухал от скопившейся в организме жидкости и был вынужден сидеть взаперти у себя дома. Короче говоря, для ходячих мертвецов, хотя, вообще-то, они почти не ходили.
Подобной возможности я ждал давно. Я прилетел в Хьюстон, чтобы изучить HeartMate и встретиться с претендентами на пересадку сердца, которым имплантировали этот прибор. Когда мне предложили ассистировать при операции, я мигом согласился. Пациентом был студент Среднезападного колледжа, в прошлом спортсмен (играл в американский футбол), подхвативший вирулентнейший из вирусов, который превратил атлета в астеника. Бедный парень был истощен, он страдал от сильных отеков, а его жизнь необъяснимым образом угасала. Его девушка сидела рядом с кроватью и, казалось, не могла подобрать слова. В конце концов, что можно сказать человеку, нуждающемуся в пересадке сердца?
Что до самой девушки, то она была хорошенькой чирлидершей, чей герой умирал прямо у нее на глазах. Она наблюдала, как ему становилось все хуже и хуже, как его выгнали из команды, а потом отчислили из колледжа. Понадобилось слишком много времени, прежде чем до всех дошло, что он серьезно болен и что дело не в легких наркотиках, как кто-то предположил. Что ей было делать теперь? Оставить парня и вернуться к учебе или же остаться рядом с человеком, лучший вариант для которого – пересадка сердца?
Жизнь бывает той еще стервой, а мы редко задумываемся о том, каково людям по другую сторону. Впрочем, оно и к лучшему: толку от досужих размышлений обычно мало.
В операционной медсестры помогли хирургу надеть хирургический костюм и перчатки, затем протерли пациента антисептическим раствором и накрыли простынями, оставив обнаженной грудную клетку и верхнюю часть живота. Когда-то молодой человек мог похвастать рельефными бицепсами, прессом и грудными мышцами – ну просто картинка. Теперь же от него остались лишь кожа да кости, да еще выступающая под ребрами раздутая печень. Сердечная недостаточность – то еще дерьмо. Уродам, которые отказали нам в финансировании, следовало бы прийти и встать у операционного стола, чтобы самим все увидеть.
Бад сделал разрез от шеи пациента до живота, потому что для прибора HeartMate нужен был подходящего размера карман в стенке брюшной полости – после операции все будет выглядеть так, словно у пациента под кожей будильник. Раздутое сердце казалось огромным, а левый желудочек практически не двигался. Из околосердечной сумки сочилась привычная желтоватая жидкость, скапливавшаяся в только что сделанном кармане, пока отсос не удалил из него все лишнее.
