Позже этим же первым вечером без дождя они подожгли свободную часть поля. Кусты ежевики вспыхнули, и всего за несколько минут пламя добралось до деревьев.
Маг проснулся и увидел взлетавшие в ясное ночное небо искры.
— Крайне опрометчиво, — посетовал он.
Рэндом, уплетавший чесночную колбасу, поинтересовался:
— С чего бы это? Мы всего лишь очистили поле для лучников. К тому же мелким боглинам и похожим на пауков иркам теперь спрятаться будет негде.
— Огонь — такой же сильный призыв, как и произнесенное вслух имя. Дикие ненавидят огонь.
Он многозначительно взглянул на купца. Перед глазами Рэндома пронеслась вся его жизнь.
— Караван будет в большей безопасности при расчищенном по краям поле, — словно рассерженный мальчишка, заявил он.
— Только если не прилетит штук шесть виверн, идиот. Только если десяток золотых медведей не решат, что ты вторгся на их территорию. Только если хотя бы пара демонов–стражей не поймет, что ты нарушил Лесной закон. Тогда даже твое расчищенное поле тебя не спасет.
Однако по виду мага можно было понять — он смирился.
— А ирки ничего общего с пауками не имеют. Они больше связаны с феями. Так, а где мой пациент?
— Молодой рыцарь? Вроде спит. Временами он просыпается, говорит сам с собой и снова засыпает.
— Для него это лучше всего, — заметил Гармодий, обошел составленные в круг повозки, отыскал молодого человека и, откинув одеяло, внимательно посмотрел на него.
Старый маг вернул одеяло на место, глаза рыцаря распахнулись.
— Вы могли просто позволить мне жить, — тихо произнес он. Его лицо исказилось от боли. — Господи Иисусе, я хочу сказать, вы могли просто позволить мне умереть.
— Ну вот, никто никогда не говорит мне спасибо, — пожаловался Гармодий.
— Я Гэвин Мурьен, — произнес больной и застонал. — Что вы со мной сделали?
— Я знаю, кто ты. Теперь тебя кличут Крепкая Шея.
Но шутка их не развеселила.
— На самом деле я не знаю, что с тобой сделал. Но в ближайшие несколько дней постараюсь разобраться. Не волнуйся на сей счет.
— Вы предлагаете мне не беспокоиться по поводу того, что я постепенно превращаюсь в какого–то отвратительного, проклятого Богом врага человечества, который попытается убить и съесть всех моих друзей? — вопрошал Гэвин, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, но в нем то и дело проскальзывали истерические нотки.
— У тебя очень живое воображение.
— Мне всегда это говорили. — Гэвин глянул на свое левое плечо и вскрикнул от ужаса. — Боже ты мой, у меня чешуя! Так значит, это не сон! — Он повысил голос, сощурив глаза до щелок. — Во имя святого Георгия, милорд, должен ли я попросить вас убить меня? — Его взгляд был устремлен куда–то в сторону. — Я был таким красивым, — изменившимся голосом произнес он.
Гармодий состроил гримасу.
— Весьма драматично. Чтобы исцелить твои раны, я призвал силу из источника Диких. Полностью контролировать эту силу мне не удалось, но это не важно. Без нее ты бы погиб. И что бы ты сейчас ни думал, смерть намного хуже!
Закрыв глаза, молодой рыцарь чуть отодвинулся от него.
— Откуда вам знать? Уходите и дайте мне поспать. О пресвятая Богородица, я обречен стать чудовищем?
— Очень в этом сомневаюсь, — возразил Гармодий, хотя подозревал, что так оно и есть.
— Прошу, оставьте меня одного.
— Хорошо, но через какое–то время я вернусь тебя проведать.
Гармодий потянулся к нему щупальцами силы, а затем резко отшатнулся.
Это не осталась незамеченным.
— Что со мной происходит?
Старый маг мотнул головой.
— Ничего, — солгал он.
За час до наступления непроглядной тьмы на них напали. В потемках засвистели стрелы, и стоявшие на страже два гильдийца упали — один беззвучно, второй — с ужасными воплями от непереносимой боли.
Отдыхавшие в повозках люди Гильберта по первому же сигналу тревоги вскочили и через несколько мгновений были готовы дать противнику отпор. Что оказалось весьма кстати, поскольку волна боглинов нахлынула на обращенный к северу фургон–форт.
К счастью, Гильберт был опытным воином и участником нескольких военных кампаний, по его приказу дюжина лучников выпустила огненные стрелы в разложенные по периметру расчищенного участка вязанки стеблей ежевики. Большинство из них тут же вспыхнули. В мерцающих отсветах костров гильдийцы и солдаты принялись убивать. Лишь некоторые боглины, сумевшие преодолеть укрепленные связками ежевики насыпи, забирались на высокие фургоны, а остальные погибали десятками, пытаясь это сделать.
Красные стрелы, перелетавшие над кострами, подобные озлобленным стрекозам, доставляли защитникам немало беспокойства. Мощи, чтобы пробить хорошую кольчугу, им не хватало, а кремневые наконечники при ударе разбивались вдребезги, но некоторые все же достигали не защищенной доспехами плоти. У пораженных ими людей, даже если это была всего лишь царапина на руке, через час начиналась лихорадка.
Гармодий ходил от раненого к раненому, магией вытягивая яд, благо, перед этим он отдыхал целый день, а сиявшее солнце помогло накопить силу. Вспомогательные средства мага были заряжены и полностью готовы к действию, кроме двух волшебных палочек — чтобы наполнить их силой, требовалось больше времени, внимания и усилий.
Когда костры прогорели, волшебник направил могущественные чары света на росшие за зарослями ежевики деревья. Он шесть раз охватил заклинанием все составлявшие защитный круг фургоны, чтобы осветить атаковавших и ослепить их лучников. Затраты были колоссальными, поэтому маг отчаянно нуждался в силе.
После того как его шестое заклинание начало меркнуть, а смертоносные, похожие на жалящих пчел стрелы снова принялись ранить людей, Гармодий почувствовал присутствие еще одного врага.
Другого мага.
Был какой–то предупредительный знак — возможно, в тот миг, когда противник воздвиг вокруг себя защитный барьер.
В ту же секунду Гармодий возвел свой собственный. Затем, подобно сражающемуся с мечом и щитом воину, направил защитное поле в открытое пространство между собой и другим источником силы. Если удерживать защиту рядом, она прикроет лишь его самого. Если же поставить ее ближе к другому магу, то она защитит весь караван.
Простой математический расчет, но большинство магов–практиков, как правило, либо пренебрегают им, либо не знают о нем.
На то, чтобы установить защитные щиты чуть впереди, ушла еще частичка энергии. И вдруг в его поле ударила чужая сила и отразилась от него. Вражеское заклинание, вместо того чтобы защитить, погубило множество ирков и боглинов.
Гармодий устало улыбнулся. Совершенно очевидно, что, кем бы ни был его противник, он обладал огромной стихийной мощью, но ничтожными познаниями и опытом.
