— Уловку? Это вовсе не герметизм. И не заклинание в том роде, в каком я их разумею.
— На небе и на земле существует множество вещей, выходящих за рамки вашей философии, — произнесла настоятельница. — Он использует смерть ирков для подпитки своего проклятия. Это очень, очень древний способ колдовства.
Старый маг все понял и кивнул.
— Но вы…
— Я сражаюсь за жизнь. Как и мой Бог, — с нежной улыбкой пояснила она. — На какое–то время он оставит нас в покое. Мне нужно переговорить с послушницей. Прошу меня простить.
Гармодий поклонился, а когда она скользнула мимо него, произнес:
— Госпожа…
— Да, маг? — Женщина остановилась, прислуживающие ей тоже, и она махнул им рукой, приказывая удалиться.
— Если мы соединимся, госпожа…
Ее лицо исказила недовольная гримаса.
— Вы узнаете мои самые потаенные мысли, а я ваши.
— Так мы станем намного сильнее, — настаивал Гармодий.
— Я уже связана со своими послушницами и всеми сестрами. Нас объединяет хор.
— Конечно, объединяет. Боже ты мой, в этом никто и не сомневается. Я отнюдь не глупец.
Все стало еще очевиднее. Сорок не самых сильных магов, объединенные вместе, становятся воистину могущественными. Но это требует невероятной согласованности.
Как у монахов.
Или монахинь.
— Я обдумаю ваше предложение, — с улыбкой согласилась она.
Он еще какое–то время смотрел ей вслед, а потом уселся под яблоней.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ЛИССЕН КАРАК — МАЙКЛ
«Осада Лиссен Карак. День одиннадцатый.
Чтобы поддержать гарнизон Нижнего города, небольшой укрепленный бастион у подножия горы, капитан лично отправился в дозор. Для последующих атак враг соорудил собственные осадные машины, катапульты и требушеты. Поскольку наши боевые орудия ведут обстрел сверху, то патрули могут свободно перемещаться от крепости до улиц Нижнего города. Капитан утверждает, что Дикие в первую очередь попытаются захватить именно его. Враг уже дважды пытался это сделать, но оба раза неудачно и с большими потерями. За вчерашний день мы не потеряли ни единого человека, будь то мужчина или женщина. Настоятельница воззвала к Божьей помощи и развеяла ядовитый туман. Благодаря ее молитвам многие солдаты воспряли духом.
Боевые орудия врага ведут по нам непрекращающийся обстрел. В воздухе сильно пахнет гарью, и многие фермеры начинают проявлять недовольство.
Ночью боглины напали на Замок у моста, но их внезапная атака захлебнулась, и они отступили».
Майкл отложил перо и покачал головой, заметив чернильное пятно на указательном пальце. Прошлым вечером Кайтлин не вышла, чтобы встретиться с ним, хотя знала, что он отправляется в Нижний город. Негодование фермеров начало выплескиваться. Старый Сет Ланторн, бахвалившийся в первые дни осады, стал мрачен и немногословен. И теперь, когда Майкл проходил мимо, он слышал, как за его спиной перешептывались местные жители.
Им не нравилось, что их сыновей забрали в лучники, и то, что…
«Я женюсь на ней», — подумал Майкл. Но тянуть с этим не следовало.
ЛИССЕН КАРАК — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Куртина вокруг Нижнего города постепенно превращалась в щебень.
Перед самым рассветом набежавшие тучи спрятали звезды, и пошел дождь. Несильный, но холодный и пронизывающий.
— Готовится атака, — сказал Тоби, потирая щеку. От выпитого сидра даже дыхание его казалось сладким.
Сонный капитан поднялся, чувствуя себя так, словно его долго пинали ногами. Выполнять ежедневные герметические упражнения оказалось невообразимо трудно, а надевать доспехи равносильно самоистязанию, пришлось обратиться за помощью к Тоби, поскольку Майкл отправился в Нижний город. Теперь все в крепости должны были неукоснительно выполнять свои обязанности.
Когда Красный Рыцарь поднялся на стену, в полях царило оживление: ирки стояли ударным фронтом с южной стороны города. Твари обзавелись щитами — огромными павезами
[78] из толстой коры срубленных в чаще деревьев.
Выстроившись в шесть колонн, ирки тускло отсвечивали под дождем.
Под командованием Плохиша Тома было двадцать латников и столько же оруженосцев и слуг, двадцать лучников находились на башне. Уныло поблескивали доспехи воинов, занявших позиции в брешах городской стены.
Орудия врага безмолвствовали.
Уилфул Убийца поднялся на стену к капитану и, указав на расчищенное место, где раньше стояла южная башня, доложил о готовности. На уровне второго этажа возвели орудийную платформу, на ней установили требушет, длина метательного рычага которого не уступала высоте шпиля часовни.
Капитан устало улыбнулся в ответ.
— Давай проверим, сможем ли мы преподнести мастеру Шипу очередной сюрприз. Пошли.
Первый камень загружали с некоторым трепетом и волнением. Требушет был способен запустить закованного в броню человека на пятьсот шагов. Боевого коня — на триста. Перед выстрелом Уилфул суетился, словно мать, впервые отправлявшая дитя в церковь. Крутился тут и Безголовый, чья любовь к осадным механизмам пересиливала здравый смысл и желание отдохнуть лишний часок. Отодвинув загрузчик, он поместил камень в связанную из пеньковых веревок сеть.
— Окажете честь сделать первый выстрел? — спросил Уилфул.
— Всем очистить башню, — приказал капитан.
Во внутреннем дворе собрались все без исключения фермеры. Чтобы поднять уровень площадки, построить и установить требушет, каждому из них пришлось изрядно попотеть. Раздались громкие возмущенные возгласы, но Красный Рыцарь не обратил на них никакого внимания. Но ему нужна была их помощь, чтобы подготовить рычаг для запуска. Подумать только: мощь орудия зависела от усилий деревенских бабенок.
Когда площадка опустела, капитан привел механизм в действие. Рычаг требушета поднимался сперва медленно, но затем стал быстро набирать скорость. Вот праща оторвалась от земли, достигла вертикального положения, и тяжелый противовес резко опустился на кучу старого тряпья — бах — праща раскрылась — ба–бах — и камень весом с человека после, казалось бы, бесконечно долгого подъема высвободился из веревочного плена и взвился на триста футов над землей.
Снаряд поднимался все выше и выше, пролетев над строем двинувшихся вперед ирков, сомневавшихся, что новые щиты смогут защитить их, а затем стал падать. Падал он под углом, просвистел над ирками, над глубокой траншеей, вырытой боглинами, над артиллерийскими платформами врага, над холмом, на котором стояли их орудия, и исчез где–то за деревьями с западной стороны расчищенного участка. Не причинив никакого вреда.
