— Эдак я никогда не женюсь, — посетовал Гэвин.
— Женишься? — переспросил капитан.
Сэр Алкей любезно улыбнулся, рассматривая кружку с элем, и пояснил:
— Если не ошибаюсь, на фрейлине королевы — леди Мэри.
Вспомнив знакомство с упомянутой особой, Красный Рыцарь рассмеялся:
— Самая красивая из придворных дам.
— Старшая из дочерей Бейна. — Взгляд молодого рыцаря устремился куда–то вдаль. — Она меня любит…
Он запнулся, а потом внезапно добавил:
— Я… я недостоин ее расположения.
Капитан непроизвольно потянулся силой к брату, только, казалось, Гэвин этого даже не заметил.
«Эх, молодежь, лишь бы попусту тратить магию».
Алкей разразился громким хохотом:
— Послушайте, мессир, я знаком с некоторыми рыцарями, и поверьте, вы не уступаете ни одному из них.
Гэвин ничего не ответил. Выпив залпом остатки эля, он поднял кружку, подзывая мальчика–слугу.
— Вина, парень. По правде говоря, — он поднялся, — мне нужно отлить.
Когда Гэвин ушел, сэр Алкей хмыкнул.
— Не мог не заметить, — произнес мореец с неким смущением, — он называет вас братом.
Капитан засмеялся. «Вот и началось».
— Для меня это большая честь.
— Я просто думал, извините, мессир…
Сэр Алкей откинулся на спинку скамьи.
— Вы думали, что я — бастард какого–то безродного человека. А тут вдруг сын великого герцога Стратнита называет меня братом. — Капитан подался вперед.
Их взгляды встретились.
— Да.
Красный Рыцарь кивнул.
— А я думал, извините и вы меня, мессир, я думал, вы просто странствующий рыцарь, присоединившийся к моему войску, а теперь… — Он улыбнулся. — Иногда у меня возникает определенная мысль. И эта мысль…
Он также откинулся на спинку скамьи.
Мэг переводила взгляд с одного на другого.
— Господа, — тихо окликнула она.
— И что же это за мысль? — почти шепотом поинтересовался сэр Алкей.
Капитан пригубил кружку с превосходным элем.
— Иногда мне кажется, что все, сказанное мной, тут же становится известно императору.
— Так и есть, — не стал отрицать собеседник.
— И его двоюродному брату, — продолжил Красный Рыцарь.
— Ничего себе, так вам и это известно? — вздохнул сэр Алкей.
— Догадывался. Поэтому, что касается моего происхождения…
— Да? — подался вперед мореец.
— Это не ваше дело, мессир. Я ясно выразился? — Капитан в свою очередь также наклонился вперед.
Но сэр Алкей и не думал отступать:
— Люди начнут распускать всякие сплетни.
— Пускай.
Мэг положила на стол руку и перевернула карты — красиво нарисованные большие прямоугольники.
— На вас смотрят, милорды. Вы похожи на двух простолюдинов, готовых схватиться за кинжалы и пустить их в ход.
Алкей допил свой эль.
— Пиво располагает к меланхолии. Давайте врежем по вину, и я забуду об этом навсегда.
Капитан согласился:
— Не отношу себя к особо чувствительным ублюдкам, но уж какой есть.
Алкей наклонил голову и протянул для пожатия руку.
— К добру или худу, но я такой же, как вы. Ублюдок.
Глаза Красного Рыцаря от удивления округлились.
— Спасибо за откровенность.
Мореец рассмеялся:
— До этого меня никто не благодарил за то, что я — внебрачное дитя.
Он повернулся к Мэг.
— Хотите, я перетасую карты?
Женщина покачала головой.
— Вы богатые, — неожиданно заявила она. — Думаете, кому–то есть дело до вашей внебрачности? Гляньте на себя — золотые кольца, превосходные мечи, шерстяные котты стоимостью в пятьдесят леопардов, замечательные кони. Господи Иисусе, милорды, вы хоть знаете, что есть у бедняка?
— Родители? — недоуменно спросил сэр Алкей.
— Голод, — ответила Мэг.
— Божье благословение, — внес свою лепту капитан.
Вернулся Гэвин. Судя по блеску глаз и не совсем пристойным шуткам, он был навеселе.
— Отличная гостиница. Может, даже лучшая из всех, где мне доводилось бывать. Гляньте вон на ту девушку — у нее рыжие волосы. Рыжие! Никогда не видел столько рыжих. Их пламя горячее, так, по крайней мере, люди говорят.
Швея улыбнулась, потянулась к своему чепцу и вытащила из–под него заплетенные в косу волосы. Они были ярко–рыжими.
— Неужто, сэр рыцарь?
Гэвин откинулся на спинку скамьи и рассмеялся. Капитан расхохотался еще пуще, к ним присоединился и сэр Алкей. Смех оказался заразительным.
Словно по сигналу, все в гостинице пришло в движение. В общий зал спустились Том и Ранальд и присоединились к компании за столом, входили все новые мужчины и женщины. По мере того как известие о приезде отряда распространялось среди Холмов, в гостинице собирались местные фермеры и пастухи, а еще служившие лорду–хранителю наемники, жестянщик со своими подмастерьями и кузнец со своими.
В общем зале места хватало всем.
Люди потребовали музыку, и Том затянул песню. Причем пел он на удивление хорошо. Среди общего шума и гама Гэвин повернулся к капитану:
— Ты ведь неплохо играл на лютне.
— Когда–то очень давно. Но только не здесь, — нахмурился Красный Рыцарь.
Хозяин гостиницы услышал их разговор. Он снял со стены лютню и вложил капитану в руки. Затем мигом заставил всех замолчать: вышло это у него столь же легко и непринужденно, как маг творит заклинание.
— Возможно, среди нас есть лютнист, — объявил он.
Капитан про себя обругал Гэвина.
— Дайте мне немного времени, — попросил он, когда понял, что просто так от него не отстанут.
Взяв лютню и вторую кружку вина, молодой человек вышел во двор в летнюю ночь. На улице было заметно тише. Блеяли овцы, мычали коровы, шум из гостиницы звучал приглушенно, словно журчание далекого ручья.
Капитан принялся настраивать лютню. Плектра, специальное приспособление для защипывания струн, располагалась там, где он и ожидал.
«Позволь мне, — попросил Гармодий. — Это простая математика».
Он вобрал силу и сотворил заклинание: магия наполнила струны.
«Правило восьми, направленное в корпус музыкального инструмента», — пояснил умерший маг.
