Кит с мамой приходят ко мне помогать с посадкой и поливом, и я знаю, что Кита она взяла с собой путем долгих уговоров. Он поливает сад, и я вижу его плотно сжатые губы и понимаю, что он делает это потому, что ему что-то за это обещали или жестко потребовали выполнения.
Кит, Кирилл и Архип вместе ходят в супермаркет, Кит просто обожает катить тележку вдоль рядов. Кирилл звонит мне и спрашивает, что купить. Я всегда что-то придумываю, хотя бы самую мелочь. Они приносят мне продукты, и я слышу через окно, как у дома Кирилл говорит Киту:
– Отнеси продукты к двери и позвони.
– Почему я?
– Потому что Ханне будет приятно, что ей помог именно ты.
– Не хочу.
– А еще она даст тебе пряничного человечка.
– Правда?
– Да.
– Тогда я пойду.
Я знаю, что они стараются для меня, пытаются сделать все, чтобы я не расстраивалась. Делают так, чтобы я верила, будто изредка исходящие от Кита милости и знаки внимания ко мне – целиком его идея. Но я знаю, что это не так. Иногда они стараются чересчур сильно, и мне кажется, что это зря. Это оттолкнет Кита и настроит против меня, ведь некоторые вещи они заставляют делать Кита силой. Они думают, я не знаю и не вижу, но это невозможно скрыть. Он все-таки большой ребенок, и все его мысли отчетливо написаны на его лице.
Однажды осенью в солнечную погоду Кит, к моему удивлению, соглашается сходить на пикник со мной вдвоем. Я не знаю, что ему за это пообещали, очевидно, что-то очень большое и приятное или что-то необыкновенно вкусное, но Кит послушно плетется со мной.
Мы одеваемся потеплее. Я веду его по желтой иссохшей траве осенних холмов к граничному забору, планирую там разложить скатерть с закусками, а еще попускать с Китом воздушного змея и что-нибудь рассказать ему о нашем детстве. Может, он вспомнит хотя бы что-то? Разворачиваю покрывало, кладу корзинку с фруктами и пряниками, наливаю в стаканы молоко.
– Ты знаешь, раньше нам обоим нравилось это место. Здесь мы с тобой познакомились, – говорю я.
– Прямо здесь? У забора? – спрашивает Кит с набитым ртом, жуя пряник.
– Да. Я пришла вон оттуда, меня обидели злые девчонки. А ты увидел меня и стал успокаивать. Ты был очень добрым ко мне.
Я рассказываю ему все. О нашем тайном месте на вершине холма, о землянике и светлячках, о заборе, где мы провели так много времени, смотря друг на друга сквозь сетку.
– Ты написал мне эту записку. – Я протягиваю ему записку из детства, в которой он сделал столько ошибок.
– Милая прянишная девочка, я все понял, знаю, что тебя долго не будет, – Кит читает по слогам. – Не забывай меня, никогда не забывай.
– Ты часто называл меня пряничной девочкой, – говорю я, с теплом вспоминая старые дни.
– Фу. Женские глупости. Неужели я был как девчонка? – Кит отдает мне записку, не прочитав до конца.
– Нет, наоборот. Ты был очень храбрым и сильным, всегда меня защищал. Говорить добрые слова не означает быть как девчонка. А еще ты подарил мне кольцо, – я показываю на свою руку. И мы были женихом и невестой…. – Я погружаюсь в свои сладкие воспоминания, но Кит вырывает меня из них.
– Ты грустная и говоришь о скучном, – тяжело вздыхает Кит. – Когда мы пойдем домой? Я хочу к Киру, Кир веселый, он умеет классно крякать уткой. А ты умеешь крякать уткой?
– Нет, не умею, – растерянно отвечаю я.
– Вот, что я говорил! Ты грустная и скучная!
Я умолкаю и с грустью думаю о том, как жаль, что не успела рассказать обо всем, что чувствую, тому, прежнему Киту. Я забываю, что передо мной сейчас совсем другой человек. Ребенок в обличье взрослого, и многих вещей он просто не понимает.
Он любит Кира, потому что Кир умеет крякать. Знал бы он, какая вражда была раньше между ним и Киром… Какая ненависть их объединяла, он бы очень удивился.
– Съешь пряничного человечка, и пойдем домой.
Кит с беспокойством смотрит на пряник.
– А можно, я сохраню его? Он мне кого-то напоминает…
– Конечно! И кого же? – с надеждой спрашиваю я. Вдруг это как-то связано с прошлым?
– Кира! А ведь нельзя есть Кира, он хороший.
Я вздыхаю.
– Да, конечно, забирай его.
Больно колет в груди. Кир, всегда Кир… И ни разу – Ханна.
Дома я рассказываю о неудавшейся затее Кириллу.
– Не обижайся на него. – Кирилл пытается меня подбодрить. – Он стал ребенком, у него поменялись интересы. И он совсем забыл тебя. Не пытайся оживить и пробудить в нем воспоминания, это не получится. Он ребенок… Если ты хочешь подружиться с ним, делай то, что ему по душе.
– Научи меня крякать! – прошу я.
Так Кир обучает меня этому сложному искусству – как понравиться шестилетнему мальчику, и через несколько месяцев достигаю большого прогресса.
Осенью возвращаются мои родители, я безумно рада их видеть, невыносимо жить одной в этом доме. Я часто скучаю по Джерду. Я рада, что вернулась в Чертогу, но… Здесь все навевает на меня грусть. Так бывает, наверное, если ты покинул отчий дом и возвращаешься назад через много лет. Ты рад, что снова вернулся, но видишь все совсем другим. Твои родители поседели, любимые качели заржавели, пес состарился, речка за домом, где ты так часто купался в детстве, обмелела, яблоня в саду, на которой ты любил сидеть часами с книжкой в руке, засохла, краска на доме, некогда яркая, поблекла. Ты вернулся в родной дом и с грустью осознаешь, что он уже не такой, каким ты его помнишь. Дом постарел и посерел, а в твоих воспоминаниях он все еще пестреет красками. И сейчас я думаю, что лучше бы я осталась в Берлине и вспоминала ту Чертогу, которая осталась в моей памяти.
Я уезжаю к друзьям в Германию зимой, как обещала. Я ждала этого с нетерпением, считала последние дни. Встречаюсь с Диди и Лулу. Джерд знакомит меня со своей девушкой. Я не удивляюсь этой новости – он писал об этом в письмах. И глупо было бы думать, что все это время он готов ждать меня, – в конце концов, я считала, что как таковой любви в наших отношениях не было. Время в Лейпциге пролетело быстро, легко и беззаботно, я на время забыла о пекарне, о Ките, о моей жизни в холмах. И на время превратилась в обыкновенную радостную девчонку, которая весело проводит время, особо не задумываясь ни о каких вещах, и не пускает в свою голову все сложные мысли. Я рада за друзей и на прощание беру с них обещание приехать ко мне в гости.
Весной мы с Китом забираемся на холм, я катаю его в вагонетке. Это развлечение ему безумно нравится. Сейчас мы общаемся гораздо лучше, чем поначалу. Кит больше не считает меня скучной.
– А тебя прокатить? – спрашивает он. Я киваю и вскоре уже лечу с холма.
Когда солнце заходит за холмы, я любуюсь разноцветным небом, где чередуются золотистые и красные облака.
