Лекарственных средств так много и подходы к их выбору настолько сильно различаются, что некоторые гомеопаты для проверки, правильный ли подобрали препарат, используют специальные, подчас экстравагантные приемы. Например, выбирают лекарство из предварительно составленного списка вариантов, над которым держат маятник. Считается, что направление, в котором он качается, указывает на нужное средство, однако научные испытания, проведенные в 2002 году, не выявили никаких данных в подтверждение этого предположения. Шести гомеопатам выдали двадцать шесть пар пузырьков: один из каждой пары содержал гомеопатическое средство Bryonia, а другой – плацебо. Идея была в том, чтобы проверить, поможет ли маятник найти настоящее лекарство. Хотя в целом гомеопаты были вполне уверены в своем выборе, из 156 испытаний им удалось дать верный ответ лишь 75 раз, то есть менее чем в 50 % случаев – примерно такого результата можно ожидать при обычном угадывании.
Все эти ритуалы – от несусветных разведений до энергичного встряхивания, от длительных проверок на здоровых людях до сомнительного обыкновения сверяться с маятником – проводятся с целью восстановить жизненную силу пациента до ее обычного здорового уровня. Ганеман считал, что она, как некий дух, пронизывает весь организм и полностью отвечает за благополучие человека. В важнейшее значение жизненной силы верят и многие современные гомеопаты, а это, в свою очередь, приводит к тому, что они отрицают многие принципы общепринятой медицины, например роль бактерий в возбуждении болезней. Скажем, при лечении пациента с жалобами на боль в ухе гомеопат сначала отметит все до единого физические симптомы и оценит психологическое состояние, а затем пропишет самое подходящее согласно Materia medica средство, стремясь восстановить жизненную силу больного. А обычный врач, приверженец общепринятой медицины, сосредоточится на основных жалобах больного и, вероятно, диагностирует у него бактериальную инфекцию уха, после чего пропишет антибиотики, чтобы убить бактерий.
Неудивительно, что современной науке трудно принять гомеопатию. Ведь нет никаких логических причин, по которым подобное обязательно должно лечиться подобным; неизвестен механизм, по которому ультраслабые растворы (без какого-либо действующего вещества) могли бы влиять на организм; нет данных, подтверждающих существование жизненной силы. Однако откровенная экзотичность идейных основ и самой практики гомеопатии вовсе не означает, что такой подход к медицине следует отвергнуть, поскольку важно не то, насколько странен метод лечения, а работает ли он. Справедливее всего выносить вердикт по итогам клинических исследований – испытанного и надежного орудия доказательной медицины, которое способно отличить подлинное лечение от шарлатанства.
Взлет и падение гомеопатии и снова взлет
Гомеопатия стремительно распространилась по Европе в первой половине XIX века, так что философия Ганемана завоевала широкое признание еще при его жизни. Принцип “Подобное лечится подобным” и убеждение, что если человек заболевает, то поражается только “духовная, самодействующая (автоматическая) жизненная сила, повсеместно присутствующая в его организме”
[23], напоминали некоторые представления древнегреческой медицины, которая продолжала пользоваться большим уважением. Поэтому гомеопатию встретили с восторгом. Более того, идеи Ганемана появились раньше, чем ученые окончательно приняли бактериальную теорию болезней и атомную теорию строения вещества, так что и жизненная сила, и ультраслабые растворы не вызывали в те годы такой настороженности, как сегодня.
О росте влияния Ганемана говорили многие признаки – от открытия первой в мире гомеопатической больницы в Лейпциге в 1833 году до лечения гомеопатией лобковых вшей у Наполеона. Особенно модным этот метод стал в Париже в 1830-х годах, когда Ганеман поселился там после женитьбы на прелестной парижанке – светской львице по имени Мари-Мелани д’Эрвиль-Гойе. Врачу исполнилось уже 80 лет, а его избраннице едва минуло 30. Благодаря ее покровительству и репутации супруги смогли открыть практику для состоятельных и знатных пациентов, приносившую солидную прибыль, причем госпожа Ганеман по вечерам помогала мужу, а в первой половине дня вела прием в собственной клинике для бедных.
Ученики Ганемана усердно проповедовали благую весть о гомеопатии по всей Европе, и в их ушах гремел голос наставника: “Всякий, кто не идет за мною след в след, кто отклоняется влево или вправо, пусть всего лишь на волосок, – предатель, и я не желаю иметь с ним ничего общего”. Определенно, доктор Фредерик Куин, учившийся у Ганемана в Париже, предателем не был – в 1827 году он начал практиковать гомеопатию в Лондоне, строго придерживаясь принципов Ганемана. Вскоре этот метод стал необычайно популярным среди британских аристократов, и не прошло и полувека, как его стали применять по всей стране, а в Лондоне, Бристоле, Бирмингеме, Ливерпуле и Глазго открылись крупные гомеопатические больницы.
Стремительное распространение гомеопатии радовало многих врачей и больных, однако это одобрение не было единодушным. Когда в 1840-х годах сторонником гомеопатии стал Уильям Хендерсон, профессор общей патологии из Эдинбургского университета, его коллега написал: “Сотрудников медицинского факультета нашего университета и коллегию врачей охватил смертельный ужас – все равно что в клерикальных кругах стало бы известно, что профессор теологии объявил о переходе в магометанство”.
Примерно в то же время гомеопатия завоевывала прочные позиции и по другую сторону Атлантики. Бостонский доктор Ганс Берч Грэм, родом из Дании, познакомился с гомеопатией во время своей поездки в Копенгаген, а в 1825 году вернулся в Америку, привезя с собой этот метод. Там, как и в Великобритании, у гомеопатии появились и страстные поклонники, и яростные критики. В результате в США к началу Гражданской войны насчитывалось уже шесть гомеопатических колледжей и две с половиной тысячи практикующих гомеопатов, однако к службе в армии их, как правило, еще не допускали. Один преподаватель Гомеопатического медицинского колледжа Миссури возражал, что это нарушает право солдата самому выбирать, как лечиться:
Неужели в военное время конституционные права личности не должны соблюдаться? Разве солдат не имеет права сам решать за себя и требовать, чтобы его избавили от страданий и смерти теми средствами, которые, как убедил его жизненный опыт, помогают лучше всего? Есть ли у Конгресса США право определять привилегированные методы лечения вопреки самому духу нашего правительства?
В спорах с критиками гомеопаты зачастую ссылаются на свои успехи в борьбе с крупными эпидемиями. Еще в 1800 году Ганеман использовал ультраслабый раствор Belladonna для лечения скарлатины, а затем, в 1813 году, гомеопатическими разведениями боролся с эпидемией тифа, который распространяли наполеоновские солдаты после вторжения в Россию. В 1831 году такие средства, как Camphor, Cuprum и Veratrum, применялись в центральной Европе во время вспышек холеры, перед которой классическая медицина была бессильна.
