– Вот теперь все.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал Джек, целуя меня. – Тебе не дашь больше двадцати девяти.
Я шутливо ущипнула его за руку, и мы вышли из квартиры.
Когда мы прибыли во «Флоренцию», то я ожидала там увидеть, по крайней мере, Карли и Суниту. Однако я заметила только несколько знакомых лиц у стойки бара: это были завсегдатаи паба, а не мои друзья.
– Ты же сказал всем, что это будет здесь, не так ли? – нервно спросила я Джека.
– Ох ты, черт, я совершенно забыл. – Джек хлопнул себя по лбу. Я увидела, как его лицо медленно расплывается в улыбке. – Выйди-ка и посмотри, – сказал он, ведя меня к двери черного хода.
Как только мы открыли дверь, я услышала жужжание пчелиного улья. Этот садик совершенно преобразился: решетки для вьющихся растений были увешаны зелеными и оранжевыми китайскими фонариками, а все деревянные столы покрыты мексиканскими полосатыми скатертями. Был теплый летний вечер, и на ясном небе сквозь городской смог сияли звезды.
К деревянной ограде был прикреплен яркий флажок с надписью:
С ТРИДЦАТИЛЕТИЕМ, АМЕЛИЯ!
– Ты сам все это сделал? – спросила я, поворачиваясь к Джеку.
Он пожал плечами.
– Может быть. Правда, мне немного помогли феи. – Он кивнул в сторону Суниты и Карли, которые смотрели на нас с дальнего конца садика.
Сунита подошла с подносом в руках, на котором были капкейки, украшенные зеленой глазурью. На трех центральных горели свечи. Она поздоровалась, поцеловав меня.
– С днем рождения, дорогая. Зеленый означает сельскую местность, – пояснила она. – Не думала, что выйдет такой кричащий цвет. Наверно, я добавила слишком много пищевого красителя.
Все запели хором: «С днем рождения тебя», и я задула свечи и взяла с подноса капкейк. Он был вкусный, впрочем, как и все, что стряпает Сунита.
– На вкус они гораздо лучше, чем на цвет, – заметила я.
Затем я протянула поднос Джеку и Нико.
– Ты придешь в Го-Карт на следующей неделе, да? – пригласил Нико Джека, с улыбкой принимая от меня капкейк. – Я собираюсь закрыть его для публики и посидеть там с друзьями. Что-то вроде мальчишника.
– Мальчишник? По какому поводу? – переспросил Джек.
– Да. Мы с Суни все никак не можем пожениться, поэтому у меня не было мальчишника. Вот я и подумал, что мы можем сделать это сейчас. Придешь, да?
– Эти ребята всегда найдут предлог надраться! – сказала Сунита. – Я могу угостить тебя просекко?
– Спасибо. – Мы с ней направились к бару.
– Он уже сыграл на самбуке
[7], а ведь ему завтра рано утром на работу, – сказала она. – Смотри, чтобы он не напоил твоего мужа.
– Я всегда знала, что могу положиться на Нико, уж он начнет вечеринку круто.
– Да уж, – согласилась Сунита. – Правда, сегодня Нико пьет еще и за меня.
К нам подошла Карли. Сунита подала мне стакан шипучего вина.
– У меня тут маленький презент, – сказала она, вручая мне подарочную сумку. Я осторожно развернула пакеты: блузка нежного, кремового цвета с голубым и ожерелье в тон.
– Спасибо, Суни, – поблагодарила я, обняв ее.
– Покупать одежду для других гораздо приятнее, чем пытаться найти что-нибудь такое, во что я смогу влезть.
– И маленький подарок от меня, – сказала Карли, передавая мне аккуратный синий пакет.
Внутри оказались хорошенький альбом для вырезок и иллюстрированная книга с интерьерами в старинном стиле. Я прожужжала Карли все уши, рассказывая об этой книге.
– Я подумала, что этот альбом может пригодиться для набросков и всякого такого, когда ты будешь планировать интерьеры в своем коттедже.
– Чудесная идея, – восхитилась я, обнимая ее. Пролистав книгу, я ощутила волнение: скорей бы добавить свои штрихи и индивидуальные детали, которые действительно сделают коттедж нашим домом!
– Школа Святой Екатерины никогда уже не будет прежней, – сказала Карли. – Я все еще не могу поверить, что ты действительно уходишь.
– Мы будем всего в часе езды, и у нас там полно места, так что вы обе сможете погостить. Устроите себе загородную поездку на выходные.
– Так много перемен сразу! – заметила Карли. – Почему вам всем так хочется изменить свою жизнь? Вот меня все вполне устраивает.
– Пока! – попрощалась я с гостями, когда мы с Джеком уходили после полуночи. Вечер прошел чудесно, мы веселились, общались со старыми друзьями и строили планы, как они приедут к нам в гости за город.
Слегка уставшие, мы возвращались домой, вспоминая подробности вечеринки.
– А в сентябре… – сказал Джек.
– Мы уже устроимся в нашем новом доме! – взволнованно подхватила я. Меня не огорчало, что нам предстоит вернуться в квартиру, заваленную картонками: мы уже начали готовиться к новой жизни.
– Не могу дождаться, – с улыбкой произнес Джек. – Сначала я подумал, что ты сошла с ума, но теперь отдаю тебе должное. Это была хорошая идея.
– Рада, что ты так говоришь. А когда я снова устроюсь на работу, все будет совсем чудесно. – Я улыбнулась ему. Да, какое-то время нам придется туго, но пути назад нет. С тех пор как я подала заявление об уходе, я ощутила свободу, и мне стало легко. Хотя мне только что стукнуло тридцать, я чувствовала себя моложе, чем когда-либо.
Когда мы вернулись домой, Джек вынул свой мобильник и положил на столик. Мы уже готовились ко сну.
Я заметила, что у него есть сообщение.
– У тебя сообщение, – сказала я, надевая пижаму. Оказывается, я надела штаны задом наперед.
– В самом деле? – сказал он. – Вообще-то я весь вечер не проверял мобильник. Вероятно, это с работы.
Он взял мобильник, чтобы проверить сообщение. Я надела пижамную куртку и медленно застегнула пуговицы, все еще ощущая радостное волнение после нашей вечеринки. Меня растрогали подарки, которые выбрали для меня Сунита и Карли. Пока что я не видела ничего ужасного в своем тридцатилетии.
– Черт возьми! – сказал Джек, до конца прослушав сообщение на автоответчике. – Вот дерьмо! – добавил он.
– Что? Что такое? – спросила я испуганно.
Он положил телефон.
– Это из банка. Сообщение пришло сегодня днем. Плохие новости.
– Я так и знала, – сказала я. Сердце бешено колотилось. – Что случилось?
– У нас проблема.
Я задохнулась. Этого не может быть! Мы же переезжаем. За город. И в нашу квартиру въезжают. Все организовано, все готово.
Джек посмотрел на меня.
– Они пересмотрели наше заявление о ссуде в свете твоей отставки. Его не утвердили.
