– Смотри, – сказала она, входя в комнату.
Передняя и задняя стены были безукоризненно выкрашены белоснежной краской, а боковые совершенно преобразились: вместо старых полосатых обоев на них красовались новенькие, элегантные. На них был морской рисунок: белые якоря на синем фоне.
– Вау! – воскликнула я, отступая, чтобы получше рассмотреть. – Неплохо.
Мирабель пожала плечами, словно это не составило ей труда.
– Это было нетрудно, – сказала она. – Ты, наверно, думала, что я все испорчу.
– Честно говоря, ты меня впечатлила.
– Дома я занималась своей комнатой и маминым кабинетом, так что умею это делать.
– Ты молодец, – похвалила я. – Ступай мыться, а я пока поставлю чайник.
На кухне Мирабель присела к столу, наблюдая, как я готовлю чай.
– Значит ли это, что я свободна? – осведомилась она.
Я задумалась. Да, я была приятно удивлена, что Мирабель закончила комнату, но она еще далеко не искупила свое вчерашнее поведение.
– Пока еще нет, – ответила я, поставив на стол наши кружки и печенье. – На этой неделе я запланировала для тебя кое-что еще.
– Означает ли это «кое-что», что меня не станут заточать в этом дурацком коттедже? – спросила она, тряхнув волосами.
– Да, вот именно.
– Это уже кое-что.
Я улыбнулась про себя. Нужно только сделать завтра один-два телефонных звонка.
– Значит, ты считаешь, что тебя здесь заточили? А как насчет того, чтобы сходить сегодня вечером куда-нибудь пообедать?
– Правда?
– А почему бы и нет? Ты же моя сестра, и я тебя почти не вижу. К тому же ты сегодня так упорно трудилась. Разве нужны еще какие-то причины?
Она посмотрела на меня, и ее губы тронула улыбка.
– Идет.
Я приехала в городишко вместе с Мирабель и припарковалась в переулке. Мы пошли в маленький итальянский ресторан, о котором упомянула моя мама.
Минут через двадцать после того, как мы прибыли, официант принес наш заказ.
– Пожалуйста, синьорины, – сказал он, подмигнув. – Спагетти карбонара для вас, – он передал тарелку Мирабель, – и ризотто с морепродуктами для вас. Превосходный выбор.
– Спасибо, – сказали мы хором.
Я посмотрела на Мирабель:
– Знаешь, на самом деле это здорово, что ты приехала.
– Правда? А у меня было такое впечатление, что ты согласилась только потому, что папа на тебя надавил.
– Это не так… – возразила я. – Ну, самую малость. Но только потому, что сейчас неудачное время. А вообще, тебе здесь всегда рады.
– Мне не терпелось вырваться из дома. В последнее время мама с папой меня совсем достали. Им хочется, чтобы я подыскала какую-нибудь работу. Но я пока сама не знаю, чего хочу. – Она подцепила вилкой пасту, но помедлила, прежде чем отправить в рот. – Папа был с тобой строгим, когда ты была тинейджером?
– На самом деле нет, – ответила я. – Я его тогда не так уж часто видела. Они с мамой тогда только что расстались. Мама много летала, а бабушка Ники не вмешивалась в мои дела. Папа всегда был милым, никогда не устанавливал свои правила. Он тогда только что встретил твою маму и, наверно, у него началась новая жизнь.
– Знаешь, вот что странно, – заметила Мирабель. – Не то чтобы мне нравилось, что он меня все время пасет, но если бы его не было, пожалуй, было бы хуже.
– Порой мне хотелось поговорить с ним побольше.
– Наверно, он был занят моей мамой – создавал дом, и все такое, – небрежно произнесла Мирабель, отправляя в рот новую порцию пасты.
– Вероятно. В любом случае он заслуживал счастья. Ведь моя мама его выставила.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне кажется, у него не было иного выбора – только уйти. В то время мама ставила себя на первое место.
– С чего ты это взяла? – спросила Мирабель.
– Я слышала, как они спорили в ту ночь, когда ушел папа. Было непохоже, что это его выбор. А если и так, то его довела до этого мама. Она хотела быть стюардессой, хотя знала, что от этого страдает семья.
Мирабель подняла брови.
– А моя мама рассказывает иначе.
– Вероятно, она просто проявляет такт, – предположила я. Подозвав официанта, я заказала стакан красного вина для себя и лимонад для Мирабель.
Какое-то время мы молча ели, затем снова заговорила Мирабель.
– По словам мамы, она ужасно переживала из-за того, каким образом папа бросил твою маму. Она никогда не думала, что он действительно это сделает. Бросит Рози, когда ты была еще совсем маленькой.
– О, она все не так поняла, – возразила я. – Папа ушел не из-за нее. Он же встретил Кэтлин примерно год спустя.
– Это он тебе так сказал? – непривычно мягко произнесла Мирабель.
Я положила вилку. Мне стало трудно дышать.
– Он бы никогда не стал мне лгать.
– Да, конечно.
Или стал бы? Долг все еще не выплачен; обещанный визит в Англию откладывается уже несколько лет; обед в честь моего окончания университета я жду целых восемь лет. Раньше я никогда не считала все это ложью – просто легким искажением правды, благодаря чему наши отношения всегда были безоблачными.
– Вероятно, виноваты обе стороны, – заключила я. – Не думаю, что на моей маме совсем нет вины…
– Наверно, это уже не имеет значения: у обоих теперь другая жизнь. Кэллум рассказал мне о ее романе с его отцом.
– Ах, вот ты о чем. – Я все еще не могла привыкнуть к мысли, что моя мама влюбилась.
– Я не вижу тут никаких проблем, – сказала Мирабель, пожав плечами. – Папа всегда говорил, что она еще встретит кого-нибудь другого. Того, кто будет обращаться с ней лучше, чем он. Говорил, что она это заслужила.
История моей семьи и развода родителей, в которую я всегда верила, не совпадала с тем, что рассказала Мирабель. Моей сестре всего шестнадцать, как же она может знать о моей семье больше, чем я?
– Он действительно так сказал?
– Да, – кивнула Мирабель. – Папа сказал, что не мог не влюбиться в мою маму, но ему жаль, что при этом он наломал столько дров.
От этих слов у меня сжалось сердце. Неужели я действительно заблуждалась все это время?
Меня отвлекла болтовня двух женщин, сидевших за столиком примерно в пяти футах от нас. Я узнала их, они были на благотворительной распродаже пирогов в деревне, куда я ходила с мамой.
– Это она, – сказала одна из них. – А сестрица-то совсем не модель, не правда ли? – Они и не думали понижать голос.
Я почувствовала, как мои щеки заливает краска.
