Я немного помедлила с ответом.
– Да, мы с Джеком женаты. – Я вспомнила о счастливых годах, проведенных вместе, когда мы поддерживали друг друга во всем. Как же получилось, что все так быстро разладилось? – Ремонт дома может неблагоприятно отразиться на отношениях супружеской пары, – продолжила я. – По правде говоря, у нас сейчас проблемы. Он какое-то время поживет у своего друга в Лондоне.
Мама взглянула на меня с озабоченным видом:
– Мне жаль, дорогая.
– Надеюсь, в скором времени все уладится, – сказал Дэвид. – Ведь не может все всегда быть гладко, не так ли?
Дэвид, так же, как Кэллум, умел внушить надежду, что все будет хорошо.
– Мне пора идти. – Дэвид медленно поднялся на ноги. – Нужно зайти на чай к маме. Было очень приятно с вами познакомиться, Амелия, и я надеюсь скоро снова вас увидеть.
– Да, непременно, – ответила я и, поднявшись, обняла его на прощание.
Мама проводила его до входной двери. Вернувшись в комнату, она села рядом со мной.
– Дэвид очень милый, – сказала я.
– Я рада, что ты так считаешь, – ответила мама. – Он очень заботливый, и присматривает за мной.
– Ты это заслужила, мама.
Она взглянула на меня так, словно видела впервые.
– Ты никогда не рассказывала мне всю историю о том, как ушел папа, не правда ли?
Она слегка переменила позу, скрестив ноги.
– Всю историю?
– Мирабель рассказала мне о том, как тогда обстояло дело с Кэтлин. Ведь это не ты разрушила нашу семью, не так ли? Это он.
Слабый румянец окрасил мамины щеки, даже шея в вырезе белой блузки порозовела под серебряным кулоном с лунным камнем.
– В любви все не так просто, родная. Несомненно, я наделала ошибок.
– Ты всегда хранила в тайне, что он тебя предал. Нас. Дело было не в твоей работе – просто он влюбился в другую.
Мама сделала глубокий вдох, прежде чем заговорить.
– После того как ушел твой отец, я считала, что лучше предоставить тебе решать самой. Его уход имел отношение к нашему браку, а не к его любви к тебе. Поэтому я не хотела втягивать тебя во все это.
– Ты скрыла от меня правду, – сказала я. – Насчет Кэтлин, насчет него. Ты никогда не сказала ни слова о том, как он нас бросил.
– Прости.
– Нет, – возразила я, чувствуя свою вину, ведь я все это время была к ней несправедлива. – Не извиняйся. Ты поступила правильно. Ты могла настраивать меня против папы, но предпочла не делать этого. Ты была сильной и позволила мне самой понять, что он за человек. Как жаль, что мне понадобилось на это так много времени.
Мама кивнула, и я увидела, что она расслабилась.
– Пожалуй.
– Все эти годы я считала, что это по твоей вине я выросла без отца и мне пришлось почти все время жить у дедушки с бабушкой. Я считала, что именно твои авиарейсы все разрушили и что ты ставила на первое место собственные амбиции.
– Нет, дорогая, – возразила мама, – это не так. Я стала стюардессой только потому, что эта работа была самой высокооплачиваемой из всего, что я могла найти. Я хотела, чтобы у тебя было все необходимое.
– Теперь я это понимаю. – Наши взгляды встретились, и я коснулась ее руки. Еще есть время все исправить.
Когда я вернулась домой от мамы, то услышала в коттедже лишь один звук: Кэллум и Спенсер сверлили дырки в гостиной, чтобы повесить книжные полки. Мирабель, должно быть, еще ходила по магазинам в Кентербери. Она пока что не звонила мне, чтобы я забрала ее.
Разговор с Дэвидом снова напомнил мне о Джеке и о том, как я все испортила, сама того не сознавая. Я открыла свой ноутбук и начала писать письмо.
Привет, Джек!
Как дела? Как странно, что тебя здесь нет.
У меня все прекрасно. Мирабель все еще здесь. Мне нелегко с ней приходится, но я держусь. Вообще говоря, скучать не приходится. Помнишь ее прошлый визит, когда нам пришлось объясняться с полицией из-за того, что она стащила заколку для волос из магазина? Ходят слухи, что она выпивала и малевала граффити… Хэзелтон бурлит. Но она помогает мне с домом и собирается поработать на ферме.
Дела в коттедже потихоньку продвигаются. Сегодня мы получили разрешение на работы в холле.
Я скучаю по тебе, Джек.
Амелия
Я послала е-мейл и немного подождала ответа, словно он мог волшебным образом появиться через минуту.
Потом я закрыла ноутбук.
– Не хотите сделать перерыв на чай? – спросил Кэллум, заглядывая на кухню. – Спенсеру пришлось сегодня рано уйти. Может быть, составите мне компанию?
– Конечно, – ответила я, откладывая альбом для вырезок. Кэллум поставил чайник на огонь и вынул пару кружек.
– Над чем это вы работаете? – осведомился он.
– Это наброски для гостиной. Идеи насчет того, как она должна выглядеть и что нужно прикупить – например, кресло. Но вообще-то важно и другое: скажем, что мы будем там делать (к примеру, жарить каштаны в камине). В общем, это касается атмосферы, которую мы хотим создать в этой комнате.
Я все еще говорила «мы», имея в виду нас с Джеком – и это несмотря на то, что он едва ли взглянул на мои планы обустройства дома. Да и вообще, учитывая, как обстоят дела в данный момент, нет никаких гарантий, что мы будем жить здесь вместе.
Кэллум налил в кружки чай, добавил молока и поставил на стол.
– Вы не возражаете, если я взгляну? – спросил он, указывая на альбом.
– Конечно. – Я передала альбом Кэллуму.
Он с интересом рассматривал мои наброски.
– Хорошо, что я это увидел. Теперь я имею представление о ваших замыслах и буду иметь их в виду в ходе работы. Моя бабушка была такой же творческой натурой, как вы, – сказал он, переворачивая страницы. – До того как заболела. Конечно, она занималась садом и всегда делала какие-то мелочи для дома, шила одежду нам с Элис. Моему деду это в ней нравилось. Он просто души не чаял в бабушке.
– Вы были близки с вашим дедушкой?
– В общем-то да. Он был тихим человеком. Они с бабушкой не всегда ладили, но он был добрым. Насколько я понимаю, мой папа лучше ладил со своей матерью.
– Я познакомилась с вашим папой сегодня утром, – сообщила я. – Он очаровательный.
– Значит, он годится? – улыбнулся Кэллум.
– Да. – Я рассмеялась. – Определенно годится. Кажется, мама по-настоящему счастлива. Не знаю, почему мне сначала было так трудно свыкнуться с этой идеей.
– О, честно говоря, мне тоже понадобилось несколько дней. – Кэллум закрыл альбом и отложил его в сторону. – Столько лет мы были центром Вселенной для наших родителей – и вдруг они начинают жить своей собственной жизнью. Разве такое можно позволить?
