Бригадир сердито прошипел на конюха:
– Ты, дед Бухтин, тока бухтины и мастер бухтеть. Не мог уж ловчее заховать, чтобы долго искали и сроду не нашли.
– Дак не поспел, Громобоюшко.
– Не поспел… Ладно, вдругорядь мы этим «Даллесом» печь протопим. Браво будет гореть, небушко греть…
* * *
Правление колхоза. Председатель Варнак Горыныч Продайземля восседал за двухтумбовым письменным столом, обитым вишнёвым сукном, где лежали телефон, папки и медное коровье ботальце – звонить для тишины. Рядом приютился ветеринар Агдам Фрейдович Бухло, а члены правления умостились на лавке. Заиграл американский гимн, и председатель, ветеринар, коза Ада и прочая конторская челядь встали и благоговейно обмерли, положив правые руки на грудь. Козел Борька, недоуменно оглядевшись, тоже встал… И бригадир, мрачно сидевший рядом с конюхом, поднялся, но вдруг поперёк американского гимна заревел во всю лужёную глотку:
– Союз нерушимый республик свободных навеки сплотила Великая Русь!..
Американский гимн сгинул в российском; а коза Ада и ветеринар что есть мочи стучали ногами, хлопали в ладони, кашляли, чтобы заглушить «Союз нерушимый…». Конский Врач, косясь на поющего бригадира, крутанул пальцем у виска: дескать, свихнулся мужик, а козёл Борька по-дурацки захохотал. «Союз нерушимый…» стих, но вдруг конюх, вскинувшись, перекрестившись, неожиданно густым басом загудел:
– Боже, Царя храни! Сильный, державный, царствуй во славу, во славу нам!..
Конский Врач и коза Ада снова затарабанили ногами, закашляли, а бригадир, силком усаживая деда Бухтина на лавку, укорил:
– Хва, дед. Дуру не гони.
Конюх глянул на бригадира занозисто, через недобрый прищур:
– Громобоюшко, и ты против царя?
– Против не против… Мечешь бисер перед свиньями… Не созрел народ до царя-батюшки…
– Дурдом! – заблеяла коза Ада.
Конский Врач кивнул головой:
– Полная-таки деградация русо хомо сапиес…
Бригадир, уловив смысл, посоветовал Конскому Врачу:
– Сопишь в две норки?.. Вот и сиди, тихонечко сопи, а то дам в лоб…
Председатель забренчал в медное коровье ботальце, и члены правления утихомирились. Но тут бригадир задал начальству каверзный вопрос:
– Вот скажите мне, господа демократы, у нас же нынче буржуазный строй?.. Так?
Конский Врач согласился:
– Буржуазный-таки…
– Так… А пошто улицы, площади, статуи в честь революционеров, которые бились с буржуями? Взять того же Маркса, Энгельса, Ленина и всяких свердловых, урицких… Но ежели, паря, строй буржуазный, то пошто буржуи терпят?! Пошто их статуи не своротят?! Пошто названия не поменяют?! Они же враги буржуям – революционеры-то…
Конский Врач, важно поправив круглые очёчки на переносице, умно пояснил:
– Господа конюхи, скотники и доярки, шо я вам скажу?.. А то я вам скажу, шо это наша история, а историю не вычёркивают…
– А царскую историю вычеркнули! А Сталина со Ждановым своротили!..
– Да поймите же таки, шо убирать памятники, переименовывать улицы нам же не по карману. Всю же документацию надо менять, а нам бы с голоду не пропасть…
– С голоду?.. – усмехнулся конюх. – Сказал бы уж, с похмелья…
Встрял председатель:
– Да… не по карману. Нам бы народ накормить… хоть отрубями.
Бригадир не унимался:
– Сталина со Ждановым вы, демократы, скинули – города и улицы переименовали, памятники своротили. Что, Сталин со Ждановым не история?.. Нашлись же деньги, чтоб их своротить…
Конский Врач поморщился брезгливо:
– Сталин-таки – диктатор, и режим у него тоталитарный, и руки по локоть в крови.
– А у Ленина, Троцкого, Свердлова, Урицкого… руки и по плечи в крови… А по-моему, так вы с имя одна шайка-лейка, вам бы, сучарам, Россию угробить…
– Шо ви мине говорите?! Шо ви говорите? Это шо за страна – Россия, если я и мои братья можем её угробить?.. Да ви сами её угробите, своими-таки руками; мы утихнем, врагом у вас не будет, тогда ви, господа пастухи и скотники, друг другу глотки перегрызёте…
Председатель опять нервно забренчал боталом.
– Хва про политику, давайте по сучности дела!.. Переходим к искусственному осеменению… Господа скотники, пастухи и конюхи, на повестке дня…
– Одна фигня… – проворчал бригадир.
– На повестке дня отчёт о ходе искусственного осеменения скота. Племенная работа в колхозе запущена, отстаём от Америки… Докладает Конский Врач, прошу прощения, ветеринарный врач Агдам Фрейдыч Бухло.
Коза Ада пихнула козла Борьку в бок:
– Давай, Борька, толкай речь!
Козёл встал с лавки и попросил:
– Можно я поперёд Бухлы речь толкну? У меня политика…
Коза Ада подтвердила:
– У нас политика…
Председатель развёл руками:
– Ну, ежели политика, тогда ладно, тогда, Борька, говори. Слово имеет козёл, прошу прощения, господин Борис Обалдуй. Раз уж политика…
Конюх громогласно возмутился:
– Это чо же в России за политика пошла скотская, ежели всякая скотина прёт гужом в политику! И пошто-то особливо козлы… Вот и наш Борька… Тоже в политику полез… Хоть и чурка с рогами.
Козёл Борька сердито глянул на конюха:
– Прошу без намёков…
Бригадир предположил:
– Может, ему аллигаторы…
Конский Врач поправил:
– Олигархи, темь…
– …может, аллигаторы Борьке деньгу по колено отвалили, чтоб ихню политику продвигал…
Коза Ада возмутилась:
– Прошу удалить чуму красно-коричневу!
Бригадир посулился:
– А я те бошку удалю. И тебе, и твоему Обалдую.
Закатилось, как припадочное, председательское ботало, а Конский Врач сокрушился:
– Никакого плюрализма, болтают-таки шо попало. Страна дураков…
Козёл Борька начал речь:
– Господа конюхи, скотники, пастухи и начальство! Я по дурости поверил в социализм с человечьим лицом, а потом, гляжу, вышла харя… А посему, господа конюхи, скотники, пастухи и начальство, я, Борис Обалдуй, теперичи из компартии выхожу, а в другую партию захожу. А партейный билет решил принародно сжевать…
Козёл Борька достал из кармана красную книжку и стал её жевать, словно сено, потом кинул недожёванную книжку и растоптал копытом.
– Сдурел наш козёл, – опечалился конюх. – Поехала крыша… вместе с рогами…
– И в какую партию решили зайти, господин Обалдуй? – поинтересовался Конский Врач.
