— И вы не могли понять, — добавила Вера, — что у Подснежников под землёй много дел, что если они всё бросят, то весна не придёт вовремя, растения замёрзнут и погибнут животные!
— Ай-ай! — покачал головой волк. — Я всегда говорил, что ты эгоист!
— Я просто был молод! Мало ли что могло взбрести мне в голову!
— Так что же ты тянешь! Сними своё глупое проклятие!
— Я… — затянул тролль, — так давно не занимался всей этой старинной чепухой!
— Подснежники говорили, что вы дули на чёрный камень, — вспомнила Вера.
— Ерунда! — рассмеялся Лефевр. — Это всё для красоты, для антуражу, как говорят на моей родине. Камень здесь ни при чём. И можно не дуть. Просто сказать, и всё.
— Тогда просто скажите, что вы отказываетесь от своего проклятия! — предложила Птичка.
— Ну хорошо. Мне не сложно.
Тролль посмотрел на Лаппи и медленно произнес:
— Я, Лефевр первый и единственный, беру свои слова обратно и снимаю проклятие с Подснежников — какое бы оно ни было — на все века!
Вера захлопала в ладоши, Птичка радостно замахала крыльями, а Лаппи довольно улыбнулся. С большой сосульки над входом в гараж упала капля.
— Всё получилось! Это знак! — обрадовалась Птичка.
— Это знак, что нам пора лететь! — Лефевр посмотрел на небо. — Я так понимаю, вам надо торопиться, мадемуазель.
— Прошу вас, — Лаппи обратился к Вере и Птичке, — займите свои места в салоне троллелёта.
Волк и второй пилот сели в кабину, а Вера и Птичка расположились в мягких креслах. Салон — маленький, всего в три иллюминатора, — был украшен разноцветными блестящими камнями. Между рядами лежал мягкий ковёр, а на ручке каждого кресла была панель с изображением разных жуков — чтобы на них нажимать в случае чего. Нажимаешь на светлячка — включается свет над креслом, на жука-навозника — вентилятор, на жука-пожарника — появляется связь с кабиной пилота.
— В таком бы самолёте жить всю жизнь! — сказала Птичка.
— Это не самолёт, — заметила Вера, — это троллелёт. Интересно, зачем он им? Куда они летают?
— За покупками в Пиренеи, — донеслось из жука-пожарника (Вера случайно нажала на его кнопку), — и ещё на вечеринки: Эквадор, Тринидад, Марокко… А Лаппи ещё летает по добрым делам — без меня, конечно. Бр-р-р! Скукота! Развозит еду голодным, вытаскивает зверей из капканов, в общем, всякое такое…
— Хватит болтать! — вмешался Лаппи. — Пристегните ремни! Наш экипаж совершит посадку в Бьёркуддене, Санкт-Петербурге и прибудет в конечный пункт. Закрылки выпущены, к взлёту готов!
История двадцать седьмая. Наконец-то встретились
Их ждал обратный путь. Вере почему-то всегда казалось, что обратный путь длиннее, чем путь вперёд. Но в этот раз всё было по-другому. Суперскоростной троллелёт как будто скользил над землёй. «На облаках следы большого слона, — подумала Вера, — глубокие следы… Это, наверное, небесный слон, который шел здесь к небесному слонёнку». Усталость опустилась на Веру.
Она закрыла глаза и долго ещё шла в мыслях по пути небесного слона… Вера очнулась от мечтаний, когда почувствовала резкий толчок и верещание Птички:
— Только мы здесь недолго! Хорошо?
Экипаж корабля и пассажиры сошли на землю и направились к дому Сказочника. Их встретил тот же мальчик, снова что-то пролепетал на незнакомом языке.
— Он сказал, что хозяин дома спит, — перевёл Лефевр.
— Ничего страшного, — сказала Птичка, — мы его сильно не побеспокоим. Но дело у нас важное! Так и передайте ему!
Тролль перевёл слова Птички; мальчик неодобрительно покачал головой, но указал на дверь, которая вела в спальню Сказочника. Лефевр и Лаппи отправились туда, Птичка тоже было поспешила за ними, но Вера позвала её обратно и сказала:
— Это их разговор. А мы пока подождём в саду.
Они вышли из дома и оказались в саду. Всё казалось Вере таким необычным, как в настоящей сказке со счастливым концом. Вера подумала, что, окажись она сейчас во дворце, или в пустыне, или в джунглях, это было бы не так волшебно, как сейчас, в простом саду Сказочника. Чёрные деревья на белой земле. А на снегу между стволами — много-много маленьких следов, и побольше, и были даже К у следы огромных лап — совсем как следы небесного слона.
— Мне здесь очень нравится, — сказала Вера.
— Сейчас именно так, как было тогда, в Гренландии, — вздохнула Птичка, — когда я спешила к Йоа и небо казалось долгим-долгим.
Вера посмотрела на Птичку и поняла, что сейчас она снова не Птичка, а Ингерлаат.
— А теперь? — спросила Вера.
— А теперь долгим кажется перелёт с ветки на ветку. — Птичка опять вздохнула. — Я очень скучаю по Йоа. И чувствую, что слишком задержалась среди людей и домов. Мой айсберг ждёт меня, ждёт моих историй и песен. Если однажды ты заметишь, что меня нет в нашем городке, значит, я улетела к Йоа. Так и запомни.
— Если ты улетишь, ты ещё вернёшься? — спросила Вера.
— Не знаю, — ответила Птичка. — Наверное, нет. Мое настоящее место — рядом с ним.
Они помолчали, посмотрели на деревья и друг на друга и решили вернуться в дом. Там, в гостиной, их уже ждали Сказочник в обнимку с Лаппи, Лефевр и Сампо. Они пили чай из большого в цветочек чайника и обрадовались, когда вошли Вера и Птичка.
— Вуаля! — воскликнул тролль. — Только подумал: где же они?
Вера и Птичка присоединились к чаепитию.
— Замечательно, что вы решили заглянуть ко мне на обратном пути, — обратился Сказочник к Вере, — я наконец-то увидел грозу Растекайса — страшного ужасного Лефевра и его прожорливого волка Лаппи!
Все рассмеялись.
Тролль достал из кармана зеркало, посмотрел в него и сказал:
— Но я же не страшный, а очень даже милый! И вообще красивый! Правда?
— О да! — согласился Лаппи. — Теперь, когда наконец-то всё встало на свои места…
— И месьё Сказочник, — прервал его Лефевр, — больше не думает, что я страшный…
— Так вот, — продолжил Лаппи, — пожалуй, нам пора.
Вера одобрительно кивнула и встала, чтобы проститься с Сакариасом Топелиусом:
— Спасибо вам, дорогой Сказочник с усатой фамилией!
— Спасибо и вам, — ответил он. — Ну, с грозой севера и Лаппи мы, я думаю, ещё не раз встретимся — соседи всё-таки. А тебе, Вера, я скажу вот что…
Вера уже приготовилась к длинной серьёзной речи, но неожиданно услышала тихие слова:
