Особая разновидность утки появилась чуть позже: «татарское известие», которое должно посеять панику. Впервые это понятие появилось, вероятно, во время Крымской войны (1853–1856), «якобы после ошибочно переданной татарами новости о падении Севастополя», как говорится в «Немецком словаре» братьев Гримм. Действительно ли сообщение о том, что 30 сентября 1854 года русская крепость попала в руки англичан и французов, принес татарский курьер или так только говорили, сегодня уже вряд ли можно выяснить.
Зато точно известно как, когда и где появился грубенхунд. Это произошло 18 ноября 1911 года, когда венская газета «Neue Freie Presse» опубликовала сообщение доктора инженерных наук Эриха Риттера фон Винклера, на основании личного опыта описавшего «Результаты землетрясения в Остравском угольном бассейне» (таким был заголовок). «Сотрудник центральной испытательной станции Остравско-Карвинских угольных шахт» среди прочего доводил до сведения почтенных читателей такое свое наблюдение: «Все же совершенно необъяснимым остается то, что мой спавший в лаборатории грубенхунд
[16] уже за полчаса до начала землетрясения проявлял явные признаки большого беспокойства».
Ничего не подозревавший редактор выделил на печати предполагаемое название животного при помощи разрядки и так подарил имя очередной разновидности газетной утки, ведь на самом деле словом «грубенхунд» шутливо называют шахтную вагонетку, используемую в горнодобывающей промышленности для откатки породы. Как на самом деле не существовало никакой собаки, так не было и инженера по фамилии фон Винклер. Автора письма в действительности звали Артур Шютц (1880–1960), он был инженером, специализировавшимся на ременных передачах, и умело нашпиговал свое сатирическое сообщение всевозможными техническими и горняцкими глупостями.
Шютц преследовал просветительскую цель: он хотел подорвать авторитет газеты, вызвать недоверие к печатному слову и развить у аудитории бдительность и недоверие. «Грубенхунд – не первоапрельская шутка, не карнавальное дурачество, не розыгрыш», – подчеркивал его изобретатель в 1931 году. – Он победитель в борьбе с вульгарной, примитивизирующей или демагогической тенденцией, символ восстания личности против диктатуры циркулирующей прессы».
Шютц успешно сфабриковал и другие грубехунды. Первая ошибка не стала уроком для «Neue Freie Presse», и газета все снова и снова попадалась на его уловки: 21 августа 1912 года издание опубликовало статью Шютца о «железнодорожных недомоганиях», в которой говорилось о проблемах, вызываемых новыми скорыми поездами, оборудованными «овальными колесными парами». Продолговатые колеса вызвали нестерпимую дрожь, так что «у нашей спутницы, к ее изумлению, начались внезапные родовые схватки». Через год, 29 декабря 1913 года, газета напечатала жалобу Шютца на «чумной дым» паровозов, потому что «все еще продолжали топить сильно дымящим огнеупорным углем». Авторство своих сочинений или цитируемых текстов Шютц всегда приписывал особенно благонадежным личностям. Наиболее коварным образом он выступил 3 марта 1913 года, в той же «Neue Freie Presse», когда процитировал в статье «Предложение сенатора по имени Дука Мелбиста-Берзо-Тум» о якобы планируемом наборе женщин в австрийскую армию: имя сенатора редактор сразу же зарифмовал с «Du Kamel bist aber so dumm»
[17].
Когда в 1920-х годах в прессе распространилась фотография, Шютц начал использовать и это средство. 14 апреля 1925 года на болгарского царя Бориса III было совершено покушение, а 26 апреля на первой странице газеты «Die Stunde» появилась фотография монарха в рубашке и кепке рядом со своим автомобилем. Подпись гласила: «Царь Борис Болгарский во время автомобильной поездки в Орахово, где он стал жертвой нападения. Снимок был сделан за 2 часа до покушения». На самом деле на фотографии в образе царя Болгарии был сам Артур Шютц, выславший снимок в редакцию под именем «полковника Косты Георгиева». Драматическую информацию, что фотография была сделана за два часа до покушения, редакция добавила самостоятельно.
Союзником Артура Шютца в деле борьбы с прессой был Карл Краус, который в своем журнале «Die Fackel» неустанно боролся с лживостью средств массовой информации и бичевал журналистов за некорректное обращение со словом. Более того, почти за три года до Шютца он сам поймал в ловушку «Neue Freie Presse». В то время после незначительного землетрясения столбцы газеты ежедневно заполнялись бессмысленными наблюдениями читателей. От имени «господина гражданского инженера Й. Бердаха […] с Клокенгассе» Краус написал напыщенное, полное идиотских технических подробностей письмо читателя, которое было без промедления опубликовано 22 февраля 1908 года, – при этом редакция даже не удосужилась вычитать письмо и, например, заменить «толчки», которые ощущала жена автора письма, на более пристойное слово «вибрации».
Впрочем, у Крауса, в свою очередь, был известный предшественник: Эдгар Аллан По. 13 апреля 1844 года писатель разместил в газете «New York Sun» сообщение, что один воздухоплаватель за 75 часов случайно пересек не Ла-Манш, а Атлантику. Он увеличил доверие к своему сообщению, назвав в качестве свидетеля Монка Мейсона, который ранее сообщал о реальном перелете на континент из Лондона на воздушном шаре. Хотя обманный текст По в свете тогдашнего восторга перед техническими возможностями хорошо подходил своему времени, он не вызвал особенного эффекта и уже на следующий день был иронично прокомментирован.
Яйца, плоские и цветные
В 1930-е годы Артур Шютц перестал распространять грубенхунды. Он считал бесполезным дурачить управляемую прессу, а когда она присоединилась к господствующей идеологии, водить ее за нос уже стало просто опасно. Помимо того, что это стало бы борьбой Дон Кихота с ветряными мельницами, все сообщения при нацистах и так были пропитаны ложью. Но после Второй мировой войны у Артура Шютца нашлись последователи.
Так, группа молодых венцев во главе с Гельмутом Квальтингером представила общественности эскимосского поэта Кобука. В июле 1951 года последний обнаружил свое существование в нескольких австрийских газетах, особенно подробно в номере «Arbeiter-Zeitung» от 7 июля. Газета высоко оценила «уникальное сочетание магического реализма и северной мифологии» в творчестве Кобука и особенно рекомендовала, в частности, «романы «Пылающая Арктика» (опубликован в 1927 году, Берлин) и «Кохольц» (опубликован в 1941 году, Цюрих), а также роман о ездовых собаках «Хейя Муш Муш»». Другие средства массовой информации разузнали, что гренландец собирается поставить на венской сцене свою сатирическую комедию «Республика пингвинов» и приглашает на поэтический вечер. У журналистов не возникло даже тени сомнения, когда перед ними в образе эскимосского поэта Кобука появился одетый в меха сам Гельмут Квальтингер и на вопрос репортера о его первом впечатлении ответил на чистейшем венском диалекте: «Жарко». Если эта история и не является правдой, она хорошо выдумана.
