«Неприятности начинаются тогда, когда вы начинаете делать то, что вам сказали. Вы напрасно спешите в контору, тратите время на телефонные разговоры или перечисляете деньги, которые на самом деле не должны перечислять», – объясняли Питер Хут и Эрнст Фолланд в 1989 году в предисловии к своему сборнику «Эта книга – чистая подделка». И продолжали: «Быть может, на вас при этом снизойдет просветление, и вы задумаетесь. Или же вы будете проклинать обманувших вас хулиганов. […] Но даже и в этом случае обманщики могут остаться довольны – ведь кто знает, что будет со следующим официальным предписанием, которое вы получите?»
Мишенью фальсификаций становились не только правящие политические силы, но и экономика. Так, однажды в филиалах «Deutsche Bank» появился лепорелло
[62], напечатанный на глянцевой бумаге и выглядевший достаточно серьезно, чтобы клиенты не могли сразу заметить, что купились на подделку. Текст открытки напрямую сообщал истинные мысли банкиров: «Прискорбно, что во многих странах третьего мира преобладают нужда и нищета. Однако мы, будучи банком, должны продвигать лишь те […] инвестиционные проекты в развивающихся странах, которые обещают прибыль и влияние, даже если приходится с сожалением признавать, что голодными ежегодно остаются тысячи».
Средства, которые использовали обманщики, были разнообразны. Поддельные талоны на приобретение товаров для лиц, ищущих политического убежища, фальшивые проездные билеты и полностью поддельные номера газет были для них так же важны, как и специальная марка ко «Дню фальсификатора марок», без заминки штамповавшаяся на почте. Тем не менее классикой до сих пор остается фальшивое официальное письмо из государственного учреждения: например, уже в 2012 году городской совет предложил жителям Штутгарта пожертвовать «пфенниг на вокзал», чтобы покрыть «совершенно невообразимые дополнительные расходы», возникшие в результате реализации крупного проекта «Штутгарт 21»
[63].
В то же время существуют руководства, наставляющие фальсификаторов. Не могут они умолчать и о рисках, связанных с их действиями: виновным грозит денежный штраф и наказание за незаконное присвоение полномочий должностного лица, подделку документов, оскорбление чувств или мошенничество. Однако если суд признает политический подтекст акции или расценит ее как искусство, фальсификатор останется безнаказанным.
Нарушающая «рука Бога»
В обществе нет справедливости. Шансы на образование, богатство и успех распределены неравномерно, и всем известно: чтобы добиться успеха, недостаточно одних только таланта и усердия. Иначе может быть лишь в спорте и играх: тут к каждому применимы одни и те же правила, а справедливость – это заповедь, которой все должны следовать.
Но и здесь, как и в основанном на конкуренции обществе, также играют не по правилам. Еще в Древнем мире удаче могли поспособствовать. Поддельные игральные кости с двумя гранями достоинством в шесть очков, не имевшие грани в одно очко, были известны уже римлянам: так как одинаковые грани располагались на противоположных сторонах кубиков, второй игрок не замечал мошенничества. То, что не все было чисто на Олимпийских играх древности, доказывают 16 бронзовых статуй Зевса, которые были помещены вдоль террасы, приводившей к входу на стадион: они были созданы на штрафы за взяточничество.
В первую очередь подкупали конкурентов. Приведем всего два примера: в 388 году до н. э. боксер Эвпол из Фессалии, а в 332 году до н. э. афинский атлет Каллип одолели своих противников с помощью денег. По крайней мере один раз подкупались судьи: в 67 году н. э. в играх участвовал римский император Нерон (специально ради него игры начались годом ранее), которого объявили победителем колесничной гонки, хотя он выпал из своей колесницы, был снова водружен на место возницы помощниками, но так и не достиг финиша. Однако судьи, которым Нерон дал 250 000 драхм, заявили, что император завершил и выиграл гонку. (Через год император умер, и его победа была признана недействительной, при этом судьи должны были вернуть взятку преемнику Нерона, императору Гальбе.)
Отец Церкви Августин грозил всем шулерам, да и вообще всем игрокам, адом. Тем не менее в христианском Средневековье игры были очень популярны, при этом в настольных, карточных играх, а также в играх в кости нередко жульничали. Разумеется, не обходились без обмана рыцарские турниры и состязания стрелков; не были, вероятно, безупречными и судьи соревнований в беге, прыжках и борьбе, проходившие одновременно со стрелковыми состязаниями.
Если от Средних веков и Нового времени (когда еще задолго до возрождения Олимпийских игр в Англии, Франции, Польше и Германии предпринимались первые попытки совместных спортивных состязаний участников из разных стран) осталось мало доказательств мошенничества, недавнее прошлое хорошо задокументировано. С Олимпийских игр 1976 года, на которых впервые было выявлено использование спортсменами анаболических стероидов, допинг-контроль на крупных чемпионатах и соревнованиях стал регулярным. И снова и снова в расставленные сети попадается большая рыба: в 1988 году во время Олимпийских игр в Сеуле канадский легкоатлет Бен Джонсон пробежал 100-метровую дистанцию за новое рекордное время – 9,79 секунды, а затем был дисквалифицирован. Проявились доказательства, что он принимает станозолол, один из анаболических стероидов, способствующий наращиванию мышечной ткани. Семикратный победитель Тур де Франс 1999–2005 годов Лэнс Армстронг из США был лишен этого, а также всех завоеванных после 1998 года титулов, потому что потреблял стимулирующий формирование красных кровяных телец и таким образом способствующий поглощению кислорода гормон эритропоэтин (сокращенно ЭПО). Чуть больше повезло его немецкому конкуренту Яну Ульриху, победителю Тур де Франс 1997 года. Как и многие другие велосипедисты, он получал допинг от испанского врача Эуфемиана Фуэнтеса, и все его победы с 2005 года были аннулированы, однако за предыдущие годы доказательств оказалось недостаточно.
Ульрих на протяжении многих лет настаивал на своей невиновности, пока под тяжестью фактов не раскрыл правду, по крайней мере отчасти, и не признал использование кровяного допинга. При этом датский велогонщик Бьярне Рийс, напротив, откровенно рассказал, что в период между 1993 и 1998 годами принимал ЭПО, кортизон и гормоны роста, как и, вероятно, большинство, если не все его все конкуренты. Спортивная пресса осуждала Армстронга как «самого большого мошенника в истории спорта», забыв, что он был только частью системы.
В отличие от Армстронга, бегун на длинные дистанции, олимпийский чемпион в беге на 10 000 метров и антидопинговый пропагандист Дитер Бауманн смог выкрутиться, когда в 1999 году его анализ мочи показал содержание 20 нанограммов нандролона, что в десять раз превышало допустимую норму. Он заявил, что оказался жертвой заговора, – кто-то ввел вещество в его зубную пасту во время одного из тренировочных сборов… Немецкая федерация легкой атлетики ему поверила, но Международная легкоатлетическая организация отстранила его от соревнований на один год. Тем не менее в суде Бауманн отстоял свою версию.
