Вот уж кто каждый день видел короля и в Лувре, и в дороге! Вот уж кто мог беспрерывно поддерживать вращение смертоносных струй над головой старшего брата! Пусть Месье и не знал ничего о воронке – его ненависти вполне хватало, чтобы в прямом смысле постепенно убивать Людовика. А кровь, которую ежедневно отворяли королю, не просто делала Людовика слабее – она еще и создавала в Полумраке благоприятные условия для того, чтобы воронка изо дня в день росла. Случайное стечение обстоятельств, но… Это же практически жертвоприношение! Сам того не ведая, Людовик собственной кровью питал проклятие.
Но почему вихрь не был заметен на первом слое?! Почему его не обнаружили столичные Дозоры?! Кто его так ловко замаскировал?!
Уже падая от усталости и боли, де Бреку вывалился из мира Теней в реальность. Мгновение спустя из Сумрака выскочили оба охранника и ринулись к вампиру с самым угрожающим видом.
– Третий слой! – распластавшись на полу, прошептал барон. – Воронка проклятия. Король проклят.
Гвардейцы попались сообразительные, и пусть один остался в реальном мире и набросил на де Бреку магическую сеть, сковавшую движения обессилевшего вампира, другой, не мешкая и не отвлекаясь на разговоры, тут же переместился обратно в Сумрак, чтобы убедиться в сказанном.
Де Бреку перевел дух. С минуты на минуту мог появиться Ля Шене, чтобы пригласить барона в спальню, о чем де Бреку и сообщил стражу. Тот накинул поверх сети «полог невнимания», но тем и ограничился, давая понять, что не позволит вампиру двинуться с места, даже если его выйдет встречать лично король Франции.
Второй страж вернулся раньше, чем камердинер. Мрачно кивнув напарнику, он тем самым подтвердил слова барона.
– Может, теперь господам дозорным будет угодно освободить меня? Признаюсь честно: столь продолжительное посещение Полумрака измотало меня донельзя, мне следует незамедлительно восстановить силы, а не валяться на полу в покоях Людовика!
Все так же молча они освободили де Бреку от действия магической сети, но наглухо заблокировали вход в спальню. Любой бы мог выйти оттуда, но войти внутрь вампир теперь не сумел бы, даже если бы его пригласили. Барон невесело усмехнулся: говоря о том, что ему требуется немедленно пополнить запас сил, он вовсе не имел в виду кровь тех, кто находился за дверью. Но, видимо, такое уж у всех магов – и у Светлых, и у Темных – отношение к вампирам: не доверять этим обезумевшим тварям, когда они так откровенно мечтают об охоте.
Что ж, аудиенция у короля откладывалась. Но самое главное на сегодня де Бреку все же сумел выяснить и сделать: рано или поздно, своими силами или с привлечением коннетаблей – но дозорные таки собьют воронку. Оставалось надеяться, что Людовик после этого пойдет на поправку. Особенно если Месье будут держать от него подальше. Размышляя над этим, де Бреку проводил взглядом дозорных, которые вновь отправились в Полумрак. Он остался один.
В приемной-кабинете стоял большой стол с чистой бумагой и письменными принадлежностями. Подойдя к нему, де Бреку обмакнул хорошо очиненное перо в чернильницу и написал следующее:
«Государь, оставаясь признательнейшим и вернейшим подданным Вашего Величества, а также будучи изрядно обеспокоенным доходящими до него сведениями о нездоровье Вашего Величества, его высокопреосвященство кардинал Ришелье считает своим долгом просить Вас, государь, о завершении поездки, связанной с сопровождением в Булонь ее высочества Генриетты-Марии. Он умоляет Ваше Величество оставить сестру на попечение матушки и незамедлительно вернуться в Париж, как того требуют некоторые неотложные дела.
P.S. Государь, постарайтесь устроить так, чтобы Ваш брат, его высочество герцог Анжуйский, ни под каким предлогом не смог сопровождать Ваше Величество по дороге обратно. Записано со слов Армана, кардинала де Ришелье».
Разумеется, де Бреку не составило бы труда подделать почерк своего внучатого племянника и запечатать послание поддельным же гербом Ришелье. Возможно, так было бы даже вернее, но из уважения к Арману барон решил не идти на откровенный подлог. Ля Шене обязательно заметит этот листок на столе и непременно передаст королю содержание записки, а уж дальше – на все воля Божья, как говорят люди.
На сей раз де Бреку счел свою миссию выполненной и собирался уже покинуть покои, как вдруг двери спальни распахнулись. Барон даже на какое-то мгновение поверил, что сейчас оттуда выйдет сам король, которому внезапно сделалось гораздо лучше. Он тут же усмехнулся про себя: нет, таких чудес не бывает! Даже если проклятие уже снято дозорными, пройдет несколько дней, прежде чем Людовик полностью восстановится.
Разумеется, из спальни вышел не он, а сопровождаемый Ля Шене лекарь с глубокой золотой чашей в руках. Не успели они сделать и пары шагов, как их окликнули изнутри. Опустив чашу на первую попавшуюся подставку, лекарь стремглав вернулся в спальню, а камердинер тут же снова закрыл дверь.
От чаши пахло так одуряюще, что у де Бреку мгновенно сами собой прорезались клыки и когти. Золотая емкость была заполнена теплой водой, в которой растворилась выпущенная у больного кровь. Ее там было немного, всего, по сути, несколько дюжин капель. Но это была кровь короля Франции! Барон, которого нещадно терзала истинная жажда, практически потерял над собой контроль. Где-то глубоко внутри в нем еще билась мысль о недозволенности такого поступка, о ничтожности количества, о чем-то еще… И тем не менее он прекрасно осознавал, что сейчас его никто не видит, плюс ко всему – у него никогда больше может не возникнуть шанса попробовать королевскую кровь! В два шага подскочив к подставке, он с восторженным трепетом поднял чашу обеими руками, медленно поднес ко рту и сделал большой, огромный, бесконечный глоток…
В следующий миг чаша полетела на пол, а сам барон, скорчившись от внутренней судороги, пронзившей его гортань, пищевод и желудок, рухнул на колени.
Нет, розовая субстанция не оказалась отравленной; такой эффект произвел не яд, а вкусовые рецепторы вампира. Научившись за несколько десятилетий распознавать оттенки вкуса, де Бреку оказался придавлен только что свалившимся на него откровением: в выпитой им смеси не было ни одного нюанса, присущего древней династии Капетингов. Король Франции Людовик XIII не был сыном Генриха IV, не был Бурбоном.
В нем вообще не было ни капли французской крови.
LAMIA DICIT
Мне пришлось раскрыть окно и долго-долго вглядываться сквозь сомкнутые веки в светлый лик поющей луны, пока на нем не проступил наконец образ Гвидо. И я рассказал ему все.
– Мой старый друг, у меня просто не укладывается в голове! Как такое могло случиться? Я знал Людовика слабым и сильным; я видел короля в ту пору, когда он казался униженным и ничтожным, но я мечтал о временах, когда в народе его, как и его отца, прозовут Великим! Ты ведь помнишь, Гвидо? Величие французского короля и самой Франции – это то, к чему стремится Арман! А я ему в этом помогаю по мере своих сил. Каким же образом на французском престоле оказался итальянец?!
– Ты знаешь, у испанцев и тосканцев среди знати гуляет сказка… – пророкотал с неба слышный только мне голос мага. – Но прежде чем рассказать ее тебе, я спрошу, хорошо ли ты помнишь историю с первой женой Генриха Четвертого?
