Можно было пока вернуться в гостиницу. Но, оказавшись на главной площади города, Косточкин сначала взошел к памятнику Твардовскому и Теркину на некотором возвышении, а оглянувшись, обратил внимание на какой-то затейливый дом, памятник перед ним и направился туда. Теркин с Твардовским неплохо вписывались в скверик. Теркин сидел с гармошкой, Твардовский в шинели и с офицерской сумкой. Если молодые захотят, можно и здесь их сфотографировать. Все-таки это самые знаменитые смоляне… то есть, ну, Твардовский. Хотя и Теркин. Косточкин, конечно, в школе проходил Твардовского, но потом прочно забыл.
А Шеину они памятник не поставили?
Затейливый дом из красного кирпича оказался «Русской стариной», музеем. А памятник — Микешину. Косточкин не представлял, кто это. Судя по всему, художник.
Обойдя этот дом, он узрел вдалеке две острые башенки из темно-красного кирпича за сквером из очень старых живописных деревьев. Догадка повела его туда. В сквере вдруг обнаружилось небольшое кладбище. Через дорогу в другом сквере тоже было кладбище с каменными крестами и склепами, беспощадно расписанными тинейджерами-олухами. Ну а посреди этих кладбищенских скверов стоял костел, осыпающийся, с забранными железом стрельчатыми окнами, затянутый как будто зеленой паутиной — строительной сеткой, видимо предохраняющей прохожих от падающих кирпичей.
Костел производил удручающее впечатление. Россия сейчас забогатела. Что же тут-то, в западных воротах, не может навести порядок?.. Или вот эта сетка и свидетельствует о начавшемся ремонте? Но что-то больше никаких признаков строительства не было заметно.
Какая-то пара зашла с улицы в сквер и отпустила своего внушительного пса. Мужчина достал сигарету и закурил. Его спутница в короткой спортивной куртке и спортивных штанах била поводком себя по бедру. Пес бегал среди могил, справлял нужду на кресты.
«Наверное, сатанисты», — с усмешкой решил Косточкин. И понял, что молодоженов сюда не поведет. Кладбище казалось древним и было живописным, то бишь фотогеничным. Для себя его можно сфотографировать. Косточкин увидел на каменном кресте овальный портрет девушки, родившейся в позапрошлом веке и умершей в самом начале прошлого. Пес подбежал и этот крест пометил, сбрызнув сквозь ограду. Косточкин насупился. Ведь он может быть далеким родственником этой девушки? Откуда эта пара знает? И он обернулся к ним и громко спросил:
— Вы считаете кладбище хорошим местом для выгула собачек?
Мужчина и его спутница оглянулись. На вид обоим было за сорок, открытые хорошие лица, у мужчины раздвоен подбородок, у женщины светлые кудряшки выбиваются из-под вязаной шапки, губы в меру накрашены. Мужчина затянулся и выпустил дым, разглядывая незнакомца в черном полупальто, синей шапке. Женщина хлестнула себя по бедру поводком.
— Между прочим, — быстро сказала женщина, — это недействующее кладбище. Его скоро вообще сровняют.
— Костел тоже? — спросил Косточкин, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Что костел? — переспросила женщина.
— Снесете?
— А… что… такое? — наконец подал голос мужчина, набычиваясь.
— Просто интересно, — откликнулся Косточкин, — приехал ваш город посмотреть.
— Откуда? — спросил мужчина, затягиваясь.
— Из Москвы.
— Ну вот, — отозвался мужчина, — туда и отправляйся порядки наводить. — И он отщелкнул окурок на ближайшую могилу и отвернулся.
Женщина хмыкнула и задорно поправила очки. И тоже повернулась к Косточкину задницей, хорошенькой, округлой, туго обтянутой теплыми спортивными штанами. Темный пес подбежал к ним и вопросительно уставился, переводя взгляд с хозяина на хозяйку. Умный, наверное, уловил какое-то напряжение, вот и спрашивал безмолвно… Но команды не последовало.
Косточкину нечего было еще сказать, вернее сказать-то было что, но что-то общаться с этой смоленской задницей не хотелось. И с псом. Да и с раздвоенным подбородком. И он прошел вдоль белой стены, которой был обнесен двор костела, увидел ворота и направился внутрь. Но, едва войдя во двор, вздрогнул и попятился — из будки возле белого двухэтажного дома с крестами вырвалась озверелая немецкая овчарка и на всех парах ненависти ринулась к Косточкину, так что он моментально вспотел с головы до пят, но цепь лишь звонко натянулась и не дала овчарке достичь цели и вцепиться свадебному фотографу в горло. Овчарка в пароксизме гнева захрипела, прожигая рыжеватыми глазами бренное тело в черном полупальто. Косточкин быстро повернулся и пошел прочь, услышав за спиной смех, покосился через плечо: да, это смеялись та задница и тот подбородок.
Он прошел кладбище насквозь и оказался возле жилых многоэтажек. Посмотрел на костел. Тот скорбно слепо светлел стальными узкими окнами и напоминал чем-то обнищавшего рыцаря. На плечах его чернели галки и вороны.
Тут ему вспомнилась ненароком польская «Рукопись, найденная в Сарагосе». Но там ничего подобного не было. Нет, нет, другой какой-то фильм. Э-э-э… Ослепленный рыцарь?
«Крестоносцы»! Ну да, а как же. Он даже имя его сейчас вспомнит… Юранд. Юранд из Спыхова. Он явился в замок тевтонцев, чтобы те отпустили плененную дочь, и псы-рыцари его ослепили.
В детстве у них были баталии по всем фильмам: «Триста спартанцев», «Даки», «Спартак» и «Крестоносцы». Сами себе мастерили на уроках труда — украдкой — мечи, копья, доспехи и потом с жаром и упоением бились, ломая свои изделия, кровяня носы, сбивая пальцы.
Наверное, тут когда-то шли службы, играл орган. А сейчас история рассыпалась на глазах, и всем было плевать. Охлопьев об этом костеле и толковал, называя его троянским конем?
Довольно странно…
Подал позывные Эшкрофт. Косточкин шарил по карманам, позывные смолкли. Он нашел трубку, посмотрел. Неизвестный номер. Новый клиент? Но сейчас Косточкин точно не сможет снимать еще какую-либо свадьбу. Перенаправить клиента Алисе? Они так поступали время от времени. И только Косточкин хотел перезвонить, как Эшкрофт снова запиликал свою горько-сладкую симфонию.
— Алло?..
— Да, здравствуйте, свадебный фотограф Павел Косточкин, — ответил он и, пошевелив пальцами ушибленной руки, вдруг почувствовал себя этим самым уставшим рыцарем из… из…
22. Чужая невеста
Звонила ему невеста заказчика Вадима. Она находилась в Смоленске и хотела узнать, здесь ли еще фотограф. Да, здесь. А она приехала на пару дней на день рождения сестренки и решила уточнить, не примет ли он дополнительный заказ.
— Где? Когда?
Девушка засмеялась.
— Мне нравится такой четкий подход. Давайте прямо сейчас? То есть день-то рождения завтра. Но нам надо пару кадров в другой обстановке. Вы как? Лучше на улице, у костела. Надеюсь, он там не развалился совсем?
Косточкин поперхнулся.
— У костела?
— Да, а что?..
— Но… я прямо здесь и стою.
