Пожалуйста, пусть это он, обжегшись на молоке, дует на воду.
Телефонная консоль на середине стола пронзительно звонит. Вик наклоняется, тычет пальцем в кнопку.
– Хановериан.
– Вик, это Финни. Они в порядке. Немного потрясены, чуточку раздражены, если я правильно понял, но в порядке.
Все трое облегченно выдыхают. Конечно, они в порядке. Угрозы еще нет, есть только возможность таковой. И, если подумать как следует, не приходится удивляться, что мать с дочерью немного раздражены.
– На что это похоже? – спрашивает Вик. Он хорошо знаком с Финни, когда-то они были напарниками. Эддисон об этом не знал, но как только Шравасти сообщили, что переезжают в Хантингтон, Хановериан ввел в курс дела Такаси Финнегана, имея в виду, чтобы рядом был кто-то, кто может помочь, если понадобится.
Теперь ясно, что такого поворота никто не предвидел.
– Карточка чистая, отпечатков нет. На оберточной бумаге, с внешней стороны, тоже ничего, – докладывает другой агент. – Сейчас бумагу развернули и исследуют в лаборатории. Цветы могли прийти откуда угодно: от флориста, из бакалейного, из частной оранжереи, другого города – кто знает. Проверь почту, там фото ее дневников.
Рамирес разворачивает свой лэптоп к Вику. Эддисон обходит стол и наклоняется к экрану. Фотография загружается.
– Вот дерьмо, она не шутила, – бормочет он. Видеть столько тетрадей в одном месте ему еще не приходилось.
– И это только ее, – говорит Финни, и даже Вик тихонько присвистывает. – Дневники сестры сложены отдельно.
– То есть списка других цветов, которые она получала, у тебя нет, – делает вывод Вик.
– Нет, но она приводит дневники в порядок. Уж и не знаю как. Все тетради выглядят по-разному, никаких ярлычков я не видел. Дат тоже нет, кроме первой для каждого года.
– Датирована не каждая тетрадь?
– Нет, только те, где начинается новый год.
– Мы можем поставить камеру над входной дверью? – спрашивает Рамирес и трогает ручку, но тут же смотрит на Эддисона и кладет руку на колено.
– Мисс Шравасти придется обратиться за разрешением. Домом владеет и сдает в краткосрочную аренду ее компания. Для внесения каких-либо изменений требуется согласие собственника. Пока в доме имеется стандартная система с датчиками на окнах и двери. Начнут пользоваться ею.
– Начнут? – эхом отзывается Вик.
– Они живут в районе с низким уровнем преступности. Люди там чувствуют себя в безопасности и вполне довольствуются замками. У меня есть сотрудник из Хантингтона – попрошу его зайти к Шравасти и подключить систему. Он же поможет с установкой камеры, если они получат разрешение.
Хановериан откашливается в руку.
– Будь осторожен, когда обратишься с этим предложением к Дешани.
– Уже обратился, – усмехается Финни. – Арчер, пока учился в колледже, работал в «Гик скуод»
[15]. Любую систему устанавливает быстрее, чем другие прочитывают до конца инструкцию. Ты сам говорил, что Шравасти прошли через ад и все еще держатся. Склонен полагать, они на многое способны. – Агенты в Куантико слышат щелканье клавиш, короткий звонок, извещающий о поступившем сообщении. – В следующий раз, когда пойдет к шахматистам, Прия постарается сделать снимок того парня, что к ней привязался. А мы его сразу проверим. Надеюсь, выясним фамилию и соберем кое-какие сведения.
– Посмотри, не бывал ли он поблизости от Сан-Диего, – сухо говорит Вик, и Финни усмехается.
– Мозги у твоих дам работают. Впечатляет.
Хановериан улыбается и качает головой.
– Пожар они не устроят, но поплясать вокруг огня, чтобы погреться, не откажутся.
– Дешани и пожар устроит, – в унисон поправляют его Эддисон и Рамирес.
Праведное негодование их напарника тонет в очередном приступе астматического смеха из громкоговорителя.
– Знаешь, у меня такое же впечатление. Страшная женщина, и она это знает.
Потерев ладонями щеки и лоб, Эддисон опускается наконец в офисное кресло. Соленый пот, выступивший после долгой пробежки, въелся в кожу, и лицо раздражающе зудит.
– Тебе нужно, однако, кое-что знать. – Финни переходит на серьезный тон.
Вик тяжело вздыхает.
– После этой фразы ничего хорошего уже не бывает.
– Разумеется, не бывает, поэтому я и использую ее как предупреждение. – В громкоговорителе шуршит бумага.
– Ладно, выкладывай поживее.
– Сегодня я ввел мяч в игру, потому что воскресенье и спрашивать разрешения не понадобилось, но завтра мне влетит по первое число и дорогу нам серьезно перекроют.
– Почему?
– Я, случайно, не упоминал, что у нас несколько недель назад сменили шефа отдела?
– Какое отношение…
– Это Марта Уорд.
– Вот дерьмо.
Эддисон и Рамирес вопросительно смотрят на старшего напарника. Ругается Вик далеко не каждый день, даже на работе, – просто перестал, когда дочери подросли и стали, в своей детской невинности, повторять всякие интересные слова.
– Ладно, – вздыхает он. – Поговорю с нашим шефом. Может, удастся подтолкнуть.
– Думаешь, что-то получится?
Хановериан колеблется с ответом.
– Ладно, буду держать вас в курсе, – говорит Финни. – Удачи.
Разговор окончен. Некоторое время все трое молча сидят в наступившей странной тишине. Наконец Рамирес поднимает руки и начинает выделывать нечто удивительное со своими волосами, которые в результате оказываются аккуратно уложены на затылке и скреплены карандашом.
– Марта Уорд? – ненавязчиво спрашивает она.
Вик кивает.
– И что? Может помешать? Из того, что о ней говорят, следует лишь, что она за словом в карман не лезет. Говнистая баба.
– Луженая задница, – поправляет Вик. – Марта Уорд – луженая задница, а профайлинг для нее – религия, и никакие отклонения от шаблона недопустимы. А шаблон во всех случаях один и тот же.
Первым, бормоча под нос проклятия, точки над «i» расставляет Эддисон. Не дождавшись внятного объяснения, Рамирес бросает в него маркер.
– Наш убийца никогда не присылал цветы до убийства, и то, что Прия уже получила их, – отступление от стандарта. Убедить Уорд в том, что это наш убийца, будет непросто.
Вик, помрачнев, снова кивает.
– Четырнадцать лет назад мы с Финни расследовали одно дело – исчезновение детей в Миннесоте. Возраст разный, мальчики и девочки, но у всех каштановые волосы, карие глаза и смуглая кожа. Найти удалось лишь троих.
