III. Рода войск
Готский воин в частности да и древнегерманский вообще не был единицей, жестко включенной в общее построение и поэтому не имеющей собственного тактического значения, как гоплит в македонской фаланге или пехотинец регулярной армии в Европе Нового времени, он был индивидуальным бойцом, имевшим боевое значение в качестве самостоятельной единицы. Он мог сражаться один в поединке или даже в одиночку отражать натиск врагов при благоприятных условиях местности (Procop. Bel. Goth., II, 5,14). Это объяснялось в первую очередь героическим этосом, характерным для варварских народов. Этос призывал воина к открытому бою, в котором можно было помериться силами с врагом и показать свою доблесть
[141]. Отсюда же вытекало стремление каждого и всех как к единоборствам, так и к генеральному сражению, презрение к различным военным хитростям (Mauric. Strat., XI, 3, 7), которое, впрочем, не мешало готам периодически их применять в сложных боевых обстоятельствах.
Естественно, и индивидуальные воины не сражались в одиночку, они были инкорпорированы в родо-племенные отряды. Такой отряд сплачивала не военная дисциплина, строго карающая за проступки, а родовое единство (Tac. Germ., 7; Mauric. Strat., XI,3,1; 4). Стремление к доблести, возведенное в рамки племенной идеологии, не позволяло воину не только бежать, но даже сражаться не в полную силу, ведь с ним тут же в одном отряде стоят его родичи, которые видят, как он бьется (ср.: Mauric. Strat., XI, 3,1—6; Leo Tact., XVIII, 84). Для противника был наиболее страшен первый натиск германцев и готов в частности, которые при этом стремились произвести на врага максимальный психологический эффект своим яростным боевым кличем и решительным внешним видом (ср.: Plut. Marius, 11,13; Mauric. Strat., XI, 3,1; 6). Именно для увеличения силы своего натиска готы старались занять возвышенности, с которых легче было атаковать (Amm., XXXI,7,10). Отступать из битвы в IV—VI вв. готам не позволяла родовая спайка и, прежде всего, клятва, произнесенная перед сражением, которая с образованием королевства стала клятвой на верность монарху (Cassiod. Var., VIII,3—5). Отступление считалось трусостью и презиралось, куда как почетнее было лечь костьми на поле боя и заслужить посмертную славу (Mauric. Strat., XI, 3,1). Во времена же Тацита отход для произведения последующего натиска не считался зазорным (Tac. Germ., 6; ср.: Caes. B.G., V, 34—35; Dio Cass., LVI,21,3). Это был тактический маневр. В III в., возможно, готы еще имели больше общегерманских черт военной психологии. Причем пешие готы могли атаковать даже конницу врага, как это было в битве при Кандавии (Malch. frg., 18). Хотя Велизарий в изложении Прокопия (Bel. Goth., I, 27,28) и отрицает такую возможность, но, видимо, византийский стратиг на гребне своего успеха недооценивал силы врага и не сталкивался еще с подобной тактикой остроготов.
Итак, и пехота, и конница – два рода войск у германцев и у готов – строились по племенным отрядам. Как отмечал еще Тацит, боевая линия германцев состояла из клиньев (Tac. Germ., 6: Acies per cuneos componitur). Слово cuneus не имело у древних латинских авторов жесткого терминологического значения «клин». Обычное значение слова – «глубокий строй» (ср.: Isid. Orig., IX, 3, 61). Эту же терминологию употребляет и архаизирующий свое повествование Аммиан Марцеллин
[142]. Более того, Т. Ливий (XXXII,17,11), Кв. Курций Руф (III, 2,13) и Арриан (Tact., 12,10) называют даже македонскую фалангу клином. Клиньями же именуют пешие отряды визиготов Алариха и Клавдиан, противопоставляя их конным турмам (Claud. XXVIII (De VI cons. Honor.), 253), также и Эннодий называет отряды Теодориха cunei (Ennod. Paneg., 7, 30; ср.: 19, 87: hostium cuneis), впрочем, этот же автор анахронично называет силы короля остроготов легионами (Ennod. Paneg., 6,24: legiones). Вместе с тем клин как боевое построение реально встречался у германцев. Так, в битве при Казулине (554 г.) все войско франков было построено гигантским клином (Agath., II, 8). Некоторые исследователи считают клин типичным боевым построением готов, о чем, видимо, cвидетельствует имя знатной остроготской женщины, упоминаемой в письме короля Теодахада императору Юстиниану (535 г.), – Ranilda (от *rana – «кабанье рыло») (Cassiod. Var., X,26,3)
[143]. Как справедливо показал еще Г. Дельбрюк, само клинообразное построение произошло вследствие того, что вождь с дружиной в силу своего статуса должен был сражаться впереди остальной массы войск, своим примером воодушевляя соратников на борьбу (Procop. Bel. Goth., IV,35,26)
[144].
Таким образом, «клинья» у германцев состояли из племенных отрядов. Видимо, в каждом клине стоял отряд из особого племени, на что ясно указывает Тацит: Цивилис «поставил каннинефатов, фризов и батавов в собственные клинья» (Tac. Hist., IV,16: Canninefatis, Frisios, Batavos propriis cuneis componit). Эти племенные отряды по фронту образовывали прямую линию с небольшими интервалами между ними
[145]. Флавий Меробавд именует отряд визиготов, обороняющих лагерь, когортой (Merob. Paneg., II,158: cohors), но, по-видимому, это просто фигуральное выражение, а не военный термин, связанный с определенным количеством бойцов в отряде. Эннодий также именует отряды Теодориха когортами (Ennod. Paneg., 12, 64). По-видимому, это все же не простая дань традиции, а некое количество воинов в племенном отряде, возможно, несколько десятков. Вспомним, что германцы Ариовиста были построены в плотные отряды примерно по 300 бойцов (Dio Cass., XXXVIII, 49, 6). Воины внутри клина, очевидно, были построены достаточно плотно (Amm., XVI,12, 20: quos cum iam prope densantes semet in cuneos nostrorum conspexere ductores). Однако, по сравнению с плотным построением римской пехоты, готские щитоносцы были все же построены менее сплоченно (Amm., XXXI,7,12). Ведь позднеримско-ранневизантийские армии, несмотря на их полиэтнический состав, умели соблюдать строй лучше готов, чем вызывали изумление последних (Procop. Bel. Goth., IV,30,7). Прокопий рассказывает, что пешие готы строились в глубокое построение (Procop. Bel. Goth., I,22, 4; IV, 35,19). Поскольку этот автор именует строй готов фалангой, а Аммиан (XXXI,13,2) образно сравнивает его с кораблем, то, по-видимому, в нем также не было больших интервалов между отрядами (Procop. Bel. Goth., IV,35,19). На подобный плотный и равномерный строй белокурых народов указывает и Маврикий (Strat., XI, 3,5). Очевидно, такое построение было типичным для готов и для других германских народов.
