Имеется и еще более позднее свидетельство, подробно перечисляющее элементы визиготской паноплии, – указ короля Эрвига (680—687 гг.), предписывающий, как следует вооружать господам тех сервов, которых они выводят с собой на войну (681 г.): «Некоторую часть надо защитить броней или панцирями, но большинство – снабдить щитами, мечами, тесаками, копьями и стрелами, а некоторых также снаряжением для пращей или другим оружием» (LV, IX, 2, 9). В указе имеется четкое противопоставление немногочисленных воинов в броне с прочими, вооруженными щитами, наряду с древковым, клинковым, а также метательным оружием. Хотя из текста документа явно не следует, что метатели были без щитов, но возможно, это так, учитывая практику готов в Италии (Procop. Bel. Goth., I,27,27). Впрочем, такое положение вещей вовсе не было обязательным, те же стрелки могли иметь щиты, которые при стрельбе могли забрасываться за спину (ср.: Procop. Bel. Pers., I,1,13). Хотя все же первое предположение, учитывая готскую традицию, выглядит более убедительным.
Еще один «комплекс» вооружения готов приводит епископ Павий Эннодий в «Панегирике Теодориху» Великому (8,42), написанном около 507 г., где описывается, как король снаряжался в битву: «…тогда ты заключал грудь в стальные прикрытия, тогда вооружался поножами, тогда меч приспосабливался к твоему боку…». Естественно, панегирик – литературное произведение, где отбор информации подчинен авторской задаче и правилам стихосложения. Из данного абстрактного описания не ясен ни способ ношения меча, ни тип панциря, что, впрочем, не входило в авторскую задачу панегириста. Очевидно, не все элементы «паноплии» упомянуты в данном пассаже, в частности нет столь необходимого шлема. С другой стороны, упоминаемые в тексте поножи не являлись германским оружием, – это, если описание адекватно, италийский элемент. С другой стороны, несколько позднее короли лангобардов наряду со шлемом и панцирем также защищались поножами (Paul. Diac. Hist. Lang., V, 40), что, впрочем, также можно объяснить местным итало-византийским влиянием. Вместе с тем стоит не забывать, что Теодорих, будучи правителем, мог иметь и неординарное вооружение, скорее всего, римского образца, которое обычные готы не носили. Вспомним, что на золотом медальоне Теодорих изображен в чешуйчатом панцире, как римский император
[218].
Похожий на римский комплекс вооружения представлен у воинов, показанных на реверсах бронзовых десятинуммовых монет королей Атанариха и Тотилы; причем сами изображения воинов считаются изображениями этих монархов
[219]. Насколько можно различить, на монетах Атанариха воин носит римский панцирь с птеригами, защищающими верх рук и бедра, видимо, с офицерским шарфом. Тип шлема напоминает «Монтефортино» с большим назатыльником, маленьким козырьком и шариком сверху тульи. Воин вооружен недлинным копьем и большим щитом, ближе к центру которого расположен кружок, который можно атрибутировать как умбон на щите, повернутом лицевой стороной к зрителю. С одной стороны, подобное изображение воина на реверсе монеты можно посчитать простым подражанием римской чеканке, ведь оно известно ранее, в позднеримскую эпоху, в частности на бронзовой монете Максимиана Дазы (305—310 гг.), на которой, как считается, показана Доблесть в военном платье
[220]. С другой стороны, можно считать, что действительно остроготы, по крайней мере в официальной обстановке, использовали римское снаряжение, ведь стражники правителя, показанные на уже упоминавшейся обкладке кафедры равеннского архиепископа Максимиана, носят римские панцири с птеригами, шлемы с козырьками, короткий плащ типа sagum и в то же время варварскую одежду: рубаху с длинными рукавами, штаны и башмаки.
В целом основной комплекс вооружения готского пехотинца с течением четырех веков не изменился в своих основных элементах – это был все тот же щитоносец, вооруженный древковым и клинковым оружием. Подобный комплекс вооружения представляет, например, погребение из Оселивки (Черновицкая область) черняховской культуры, где сохранились не только остатки прямоугольного с закругленными краями щита, но и наконечник копья и меч
[221].
Нательное защитное вооружение готов упоминается нечасто, что, очевидно, соответствует действительности и у основной массы пехоты его не было, как и во времена Цезаря и Тацита. Щит был основным, а зачастую и единственным оборонительным оружием готского пехотинца. Какой он был формы? Греческие авторы используют для обозначения готского щита слово ἀσπίς, тогда как латинские – обычно scutum
[222]. Если первое слово как термин обозначало большой круглый щит, то второе – вытянутый, однако данные названия часто использовались не как термины, а просто как обозначение данного вида оружия. Поэтому приходится обратиться к тем свидетельствам, которые несут дополнительную информацию о форме щита, тем более что последняя могла изменяться со временем в силу развития вооружения и тактики. Военный-профессионал Аммиан Марцеллин именует щиты готов то scutum (XXXI, 7,12), то parma – в обычном понимании – округлый кожаный щит (XXXI, 5, 9). Если в первом случае мы можем подозревать простое обобщение, поскольку Аммиан в данном пассаже упоминает оружие обоих противников сразу (готов и римлян), то употребление слова во втором случае вполне может быть термином. Более поздние авторы именуют щиты визи- и остроготов clipeus, то есть круглым щитом, латинским эквивалентом греческого ἀσπίς (Merob., II,158; Cassiod. Var., IV, 2, 2; X, 31,1; Julian. Hist. Wamb., 18; Agnell., 94). Согласно Исидору «clipeus является большим щитом» (Isid. Orig., XVIII,12,1), то есть получается, что различие между видами было не в форме, а в величине.
Судя по не столь многочисленным упоминаниям щита, получается, что он был круглым. Ведь круглый щит диаметром 80—90 см вообще считается типичным оружием для эпохи переселения народов
[223]. Еще Тацит (Germ., 43), рассказывая о вооружении готонов и соседних народов, упоминает у них «округлые щиты» (rotunda scuta). Как показал польский археолог Б. Конты, информация латинского историка о форме щита соответствует несколько более ранним реалиям I в. до н. э. и, в общем, показывает связь готонов со Скандинавией, где использовались большие круглые щиты (судя по находкам, диаметром 88—104 см) еще в раннеримский период
[224]. Щит из села Беленькое черняховской культуры (начало IV в.) был, судя по деревянному тлену, круглым диаметром 80 см с умбоном диаметром 17 см и высотой 4 см, за которым на внутренней стороне находилась железная рукоятка, крепившаяся к дереву двумя заклепками
[225]. Видимо, наряду с круглой использовалась и вытянутая форма щита, особенно интенсивно в первые века новой эры. Модель щита раннеимператорского времени из Новы Тарг (вельбаркская культура) представляет нам четырехугольную форму с закругленными краями с небольшим круглым умбоном, за которым расположена горизонтальная рукоятка
[226]. Щит из Оселивки, судя по сохранившейся железной оковке, также был прямоугольным с закругленными краями
[227]. В целом щиты черняховцев были деревянными, обтянутыми кожей со сфероконическим или цилиндрическим умбоном, напротив которого внутри была рукоятка из жести с деревянной основой
[228]. На монете Клавдия II кизикской чеканки (270 г.), прославляющей готскую победу императора, показан трофей, на котором висят два эллипсовидных щита с умбонами. Однако, видимо, данное изображение является лишь символическим трофеем, не учитывавшим определенные этнографические особенности противника, ведь тут же показан шлем с гребнем и поножи, которые, насколько мы знаем, нельзя посчитать типично готским оружием. Кроме того, практически идентичный трофей представлен и на другой кизикской монете, отчеканенной в честь германской победы Клавдия
[229].
