– А у вас есть «Совершенство», Гоген?
– Нет, хотя я, разумеется, знаком с системой его функционирования.
Я снова прошлась туда-сюда, несколько шагов, опять остановилась и начала, тщательно подбирая слова:
– Мне кажется… – пробормотала я. – Мне кажется, что вы ошибаетесь. По-моему, оно помогло ей умереть. Она была милая, мне она нравилась. Пусть даже она меня и не помнила. Я испытывала к ней… какую-то… привязанность, что ли. По-моему, я, возможно, склонна придавать подобным вещам куда большее значение, чем они имеют на самом деле, но все же, это мое мнение, так сказать, побочный эффект… всего? Какой антоним у слова «совершенный»?
– Несовершенный? – предположил он.
Синонимы: бракованный, дефектный, ошибочный, плохой.
Я взглянула на Гогена и не увидела на его лице ни малейшего признака того, что он чем-то проникся или что-то понял, так что закрыла рот и продолжила мерить комнату шагами.
Через некоторое время, чуть поерзав на стуле и слегка вздохнув, Гоген предпринял следующую попытку:
– А этот Байрон…
– Хотел узнать, есть ли у меня «Совершенство». Почему вы так заинтересовались, мистер Гоген?
– Что еще хотел этот Байрон?
– Предупредить меня насчет вас.
– А еще?
– Это все. У меня такое чувство, что вы, ребята, обожаете друг друга подставлять и накалывать, и меня это очень забавляет.
– Мне нужно, чтобы вы связались с Байроном.
– Зачем?
– Чтобы попросить о встрече.
– Вот вы и попросите о встрече.
– Думаю, Байрон не станет со мной разговаривать.
– Выходит, вы хотите сделать меня своей «шестеркой»? По-моему, среди воров этот статус не пользуется почетом и уважением, мистер Гоген, но даже по моим стандартам это ниже плинтуса.
– Да, – задумчиво протянул он, хороший человек в грязном мире. – Думаю, наверное, так оно и есть.
Я снова принялась расхаживать по комнате, раздумывая на ходу. Ходьба помогала размышлять, теперь остались лишь мысли без слов, но слова зарождались, а мысли множились.
Я взглянула на Гогена, наблюдавшего за мной с пластикового стула с изогнутой спинкой.
Поглядела на мужчину, сидевшего в углу на «бобовом пуфе», и сказала:
– Мне нужен ноутбук и чашка кофе, если можно.
Гоген улыбнулся.
Глава 27
Не обязательно доставать оружие, чтобы кого-то напугать.
Страх нарастает, когда множатся вопросы, на которые нет ответов. Как далеко сможет зайти Гоген, какие средства есть в его распоряжении, убьет ли он меня, когда все это закончится?
Мне принесли ноутбук и чашку дрянного кофе.
Они уже подключили «луковую маршрутизацию», так что оказалось легко вернуться в чат-комнату, где любил тусоваться Byron14.
Однако его там не оказалось.
– Подождем, – сказал Гоген, присаживаясь на диван рядом со мной. – Подождем этого Байрона.
Мы стали ждать.
Час, потом еще час.
Гоген смотрел на дисплей.
– А здесь пасьянс установлен? – спросила я.
– Мы ждем, – ответил он.
Мы продолжили ожидание.
Я считала кирпичи в стене.
Шаги до двери.
Линии у себя на ладони.
Мы ждали.
Муэдзины продолжали взывать с минаретов: Аллах – самый великий, Аллах – самый великий.
Крем для загара на бриллиантах уже высох, и Лина нашла бы совершенно неприемлемым, что столь драгоценная вещь небрежно валяется между пепельницей и журналом о сноубординге почти годичной давности.
Я считала вещи в комнате, которые смогли бы служить орудиями, тяжелые, твердые, которые могли проткнуть кожу.
Считала укрытия и нашла лишь одно более-менее подходящее.
Через какое-то время я спросила просто так, чтобы не сидеть в тишине:
– А у вас с этим Байроном личные счеты?
Гоген хлестнул меня взглядом, быстрым и жестким, прежде чем отвести глаза.
Я пожала плечами, улыбнулась неизвестно чему и продолжила:
– Мне так показалось. А ваш босс знает, что вы тут ведете вендетту?
– Мой босс хочет увидеть этого Байрона закатанным в бетон, – беззлобно ответил он. – Мои взгляды несколько отличаются.
– Вы возьметесь за меня, если этот Байрон не выйдет на связь?
– Да. Вы похитили бриллианты, унизили моего работодателя, намеренно, как казалось. Таким образом превратились для меня в проблему. Для Байрона имело смысл связаться с вами именно по этой причине.
– Байрон ввязался в это дело из-за «Совершенства»?
– А вы как думаете?
Я пожала плечами и снова переключила внимание на ожидавший дисплей.
Клонившееся к закату солнце отбрасывало на потолок медленно ползущие оранжево-розовые линии.
Мужчина, сидевший на «бобовом пуфе», поднялся и вышел из комнаты, чтобы ответить на телефонный звонок.
Я осталась один на один с Гогеном.
Я поглядела на него, и он, казалось, не замечал моего внимательного взгляда, сосредоточившись на дисплее ноутбука.
– Вот, – сказала я, потянувшись рукой к ноутбуку.
Он резко схватил меня за запястье и сильно сжал его. Я напустила на себя выражение уязвленного изумления.
– Я не собираюсь ничего ломать.
– А что вы собираетесь делать?
– Проверить, возможно, Байрон в другом чате.
– А почему вы об этом раньше даже не обмолвились?
– Потому что вы урод с ножом? – предположила я. – Что плохого я могу сделать?
Гоген медленно отпустил мою руку. Я взяла ноутбук и положила его на колени. Он наклонился, стоя сзади, чтобы наблюдать за моими действиями. Я открыла еще несколько окон, проверила еще несколько чатов, ничего предосудительного. Как долго охранник находится вне комнаты? Достаточно долго, чтобы забыть вернуться. Меня он может забыть, но вот свои обязанности, да еще так быстро – вряд ли.
Я потянулась за чашкой с кофе, уже третьей за день, и слишком сильно ее толкнула. Кофе разлился по столу, намочив журнал о сноубординге, коричневая жидкость смешалась с кремом для загара. Взгляд Гогена метнулся туда, он чуть раздраженно вздохнул, и в этот момент я, собрав все силы, ударила его ноутбуком по черепу. Он повалился назад, все еще в сознании, и я ударила его снова, прямо по лбу, и опять, по переносице между глаз. Пластиковый корпус треснул, дисплей почернел, и я треснула Гогена еще раз, чтобы уж наверняка, задушив в себе рвавшийся крик, подавившись собственным дыханием, сглотнув звериное рычание в глотке. Он рухнул на диван, кровь заливала ему глаза, а я схватила ноутбук и рванулась в другой конец комнаты, хрипло и торопливо дыша. Я открыла ящики под раковиной: два с полочками были намертво привинчены, но оставался еще один побольше, где когда-то стояло кухонное ведро или емкости с отбеливателем. Я свернулась калачиком, голова к коленям, руки к голеням, сжав тело так, что стало трудно дышать – меньше кошки, меньше паука, – прикрыла дверцу кончиками пальцев и стала ждать в темноте.
