– Значит, вы считаете…
– Я считаю, что это она, – ответил он просто и ясно. – По-моему, это она послала нам фото. Оно реальное, вне всякого сомнения. Сдается мне, она хочет, чтобы мы ее искали, ведь она от этого тащится.
– Тащится?
– Я ошибся? – спросил он, приподняв брови. – «Тащится»?
Мое разгоряченное лицо. Я не покраснею, я пила красное вино, а оно куда ярче по насыщенности, чем поднимающаяся у меня в капиллярах кровь.
– Вообще-то, это слово означает половое возбуждение от какого-либо действия.
Он поразмыслил пару секунд, сжав губы и сдвинув брови.
– Да, – произнес он наконец. – Да, по-моему, так оно и есть.
Я – мои пальцы, совершенно спокойные и расслабленные.
Я – мои ноги, удобно стоящие на полу.
Я спокойна и невозмутима.
– То, что вы описываете… звучит, как патология.
– Да, – снова задумчиво произнес он. – Я бы с этим вполне согласился.
– Вы… испытываете к ней сочувствие?
– Сочувствие?
– Ну, если она… именно такая, как вы думаете… вам ее жаль?
– Нет. Конечно же, нет. Она нарушает закон. – Он снова замялся, склонив голову набок, размышляя, стоит ли продолжать.
Я спокойна и невозмутима.
Я спокойна и невозмутима.
И тут спокойствие и невозмутимость покидают меня. У меня лицо горит: что это? Возбуждение, ужас, счастье, страх, вина, гордость, голова кругом от того, что с кем-то общаюсь после столь долгого одиночества. Да и с кем общаюсь – с человеком, который все обо мне знает, который знает меня, потрясение от этого, восторг и…
Его лицо вдруг охватывает неожиданная озабоченность. Я – спокойна и невозмутима. Спокойна и невозмутима. Он бормочет:
– Извините меня, вы… я что-то не то сказал? Я не очень-то хорошо описываю свою работу, она, конечно же…
– Нет, – обрываю я его резче, чем хотелось бы. Затем тихо, с улыбкой, я – моя улыбка, я – моя дурацкая улыбка: – Нет, вы ничего такого не говорили. Простите. У меня выдался нелегкий день. Давайте… поговорим о чем-нибудь еще.
Мы, я и он, проговорили еще полтора часа.
Затем он сказал:
– Я должен…
Конечно, ответила я, вскакивая на ноги. Вы очень…
Было очень приятно…
…Удачи вам в…
…Конечно, и вам тоже.
Возможно, одно мгновение.
Но нет: он посмотрел на меня – и увидел молодую женщину, ждущую от него идей, вдохновения, должного примера. Он покажет достойный пример.
Лука Эвард всегда был достойным человеком.
Спокойной ночи, инспектор Эвард.
Спокойной ночи. Возможно, мы встретимся вновь.
Глава 33
Я «щипачу» по карманам в стамбульском метро. Найди набитый битком поезд, трись и покачивайся среди спрессованных тел, гула людских голосов, где движение отвлекает твою жертву. От меня разило, под глазами красовались темные круги, мне хотелось спать и не верилось, что сон когда-нибудь придет, что мои мысли хоть ненадолго остановятся.
Я считала болельщиков футбольных клубов «Фенербахче» и «Бешикташ», «Барселоны» и «Мадрида», «Мюнхена» и «Манчестера». Я увидела даже одинокого фаната «Шеффилд юнайтед», и мне стало интересно, выбрал ли он футболку с этой символикой только потому, что ему понравился герб и оформление.
Я считала лакированные туфли и шлепанцы.
Золотые браслеты и такие же на вид пластиковые побрякушки.
Я считала до тех пор, пока не остался лишь мир, числа и дыхание, а я с раскалывающейся от боли головой и ожогами на теле перестала существовать.
Я – это мои глаза, пальцы. Легкий нажим на руку незнакомца, я словно ненароком задела его, вытащив из кармана бумажник, когда он отвернулся. Я считала пряжки на сумках, когда стянула кошелек у какой-то мамаши, считала пирсинги в ухе у студента, когда уводила у него телефон и паспорт, считала монетки, пока тряслась в фуникулере на Каракёй. Сами бумажники я выбрасывала – они мне ни к чему. Лицо студента на его паспорте улетело в мусорный бак. Мамашин библиотечный абонемент исчез в темноте. Кредитные карточки юриста исчезли под объедками бараньего шашлыка в баке с отходами. Они станут злиться. Они почувствуют себя уязвленными. Они примутся тратить время и деньги на восстановление того, что я у них украла. Они расскажут друзьям и подругам, что в метро больше нельзя чувствовать себя в безопасности.
Мне было наплевать.
Я стану жить.
На улице Сирасельвилер я купила мисочку сдобренного специями йогурта и баранину с обжигающе-горячим рисом и поглотила все это, жадно набивая рот едой. Я назаказывала лимонно-медового мороженого с карамелью и ела, пока у меня не заболел живот, сидя в кафе-мороженом со стенами, расписанными героями мультфильмов со стаканчиками – принцесса Жасмин и Аладдин, вкушающие лакомство на ковре-самолете, и Розовая Пантера, облизывающаяся от удовольствия с початым рожком клубничного мороженого в лапе.
В одной из десятка выстроившихся вдоль улицы лавочек, торговавших мобильными телефонами, я купила дешевенький аппарат и еще более дешевую сим-карту, после чего залезла в электронную почту.
Паркер не ответил.
Солнце начало садиться, и улица расцветилась огнями. Заморосил мелкий дождик. Я немного постояла, позволив ему намочить мне волосы, пробежаться по коже, наслаждаясь им, словно сном, которого у меня еще не было. А потом забрела в ближайший универсальный магазин, где торговали универсальными брендами универсальной одежды, которую можно купить везде, и оделась, как туристка.
Глава 34
Почему я считаю?
Этому я научилась у отца. Обычный прием в полицейской практике: когда сидишь напротив ублюдка и знаешь, что именно он это сотворил, но он не скажет ни слова. Когда показываешь этому выродку фотографии старушки, которую он избил, ребенка, которого он ограбил, женщины, которую изнасиловал, а у него на роже никакой реакции: ни удивления, ни сожаления, одно бормотание «без комментариев, без комментариев»; когда думаешь, что вот-вот врежешь ему в морду, схватишь его за грудки и заорешь: «Скажи что-нибудь, гнида, покажи свое лицо!..»
…В этот момент вместо этого просто медленно выдыхаешь и считаешь в обратную сторону от десяти.
Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один.
В любом случае ты всегда сможешь припереть этого гада к стенке результатами экспертиз.
Не то чтобы мой отец никогда не ругался. Не стоит оно того, говорил он. Люди и есть люди, и совершают они свойственные людям поступки и проступки. Иногда они тупые, иногда – в отчаянии, а в большинстве случаев у них просто невезуха. Не демонстрируй людям свое нутро.
