Лишь ненадолго, только на мгновение я вспоминаю, что я воровка и давным-давно утратила все высокие моральные принципы.
«Пошли вы все, – повторяю я самой себе, – к чертовой матери».
Дисциплина во всем.
Я – машина.
Я – моя улыбка.
Я – восторг.
Окаси, восторг, радость, зачарованность. Старомодное слово, столь любимое Сэй-Сёнагон, находившей восторг в малых красотах жизни. Веточка цветущей вишни, которую трепетно несет миленький мальчик. Ледяная прохлада снега, падающего с ясного неба. Я все это нахожу прекрасным, писала она, и восхищаюсь тем, чего не замечают другие.
Я – окаси.
Я стою на нависающем над улицей балконе, отделенная от шумного приема стеклянной дверью. Несколько человек тоже вышли на воздух, подальше от легкой пустой музыки и круговерти людей, разодетых в «Диор», «Хьюго Босс», «Шанель» и «Армани». Я наблюдаю, как они торгуются о цене, держа в руках бокалы с шампанским, а на лицах – неизменные улыбки. Я считаю лакированные туфли и золотые часы, рубашки от дорогих портных и кашемировые носки, и на какое-то мгновение мне становится почти стыдно.
– Я ищу кого-нибудь, кто бы меня ждал, – говорит мужчина, представившийся мне как Джефф – просто Джефф. – Моя работа требует постоянных разъездов, но иногда, когда я возвращаюсь домой, мне хотелось бы провести несколько дней с кем-нибудь, с кем я мог бы, так сказать, потусоваться. Мы бы сходили в кино, может, в театр, поужинали бы вместе, и да, мне бы хотелось, чтобы отношения носили и сексуальный характер, но я не требую моногамии, она может жить собственной жизнью, делать, что ей захочется, я заранее положу деньги на ее счет.
– Это хороший вариант, – прошептала мне на ухо какая-то женщина после того, как Джефф отвернулся, обескураженный моим вежливым отказом. – Это гораздо лучше того, чего хочет большинство мужчин.
Воспоминания о похожей системе, о древнем обычае. Данна. Покровитель гейши в средневековой Японии. Иногда отношения были сексуальными, иногда возвышенными, иногда существовало негласное и неписаное соглашение между гейшей и патроном, о котором считалось зазорным даже упоминать. Как же мало изменился мир.
– А у вас есть «Совершенство»? – спрашивает одна женщина у другой. Они стоят так, словно наслаждаются видом, глазами то и дело стреляя в зал. Я вполуха слушаю их разговор, прикрыв глаза и подставив лицо прохладному ветерку.
– Да, это просто потрясающе. А сколько?…
– Двести тридцать три тысячи.
– Вы выглядите просто великолепно.
– Да, да, я чувствую себя великолепно, оно изменило всю мою жизнь. Вы знаете, что именно из-за него я попала на этот прием?
– Вы серьезно?
– Я набрала двести тридцать тысяч баллов, и вот, откуда ни возьмись, у меня во входящих приглашение, подарок от «Совершенства» – найти идеального мужчину для идеальной женщины. Тут так чудесно, в том смысле, что посмотрите вокруг, просто дивно, а мужчины…
– Я знаю.
– А его вы видели? В том смысле, что я бы с ним переспала, у него такое тело, но он еще владеет крупнейшими компаниями по производству шин в Восточной Азии или что-то в этом роде.
– Господи, с таким телом…
– Вот это да!
– А как вы думаете, у него тоже есть «Совершенство»?
Я крепко зажмуриваюсь, выдыхаю, считаю до десяти и ищу троих мужчин, которых мне полагалось отследить.
Окаси, окаси, я – окаси.
– Я ищу идеальную женщину, – объяснял мне один из них, бразилец с золотыми часами размером с мой кулак – заказными, с гравировками, кошмар сбытчика, если бы я решила их стащить. – Мне нужно, чтобы в «Совершенстве» у нее было не меньше восьмисот тысяч баллов, и она бы стремилась набрать миллион.
– Как все точно рассчитано.
Он уставился на меня, как на идиотку.
– Мужчина не может достичь совершенства, пока у него нет жены, – пояснил он. – Брак – это союз двух сердец, двух тел, двух душ. Кто бы она ни была, она тоже должна быть совершенной.
– А как вы измерите это совершенство? – спросила я. – Вам это скажет приложение?
– Конечно, скажет, – ответил он. – Вот так я все и узнаю.
Я стянула у него часы.
Мою душу охватила какая-то озлобленность.
На девятый день я проследила за миссис Гото.
Апартаменты номер семьсот восемнадцать, сорок три года, два года в разводе, в настоящий момент обручена с мистером Моти из апартаментов номер двести шестьдесят один – идеальный мужчина для идеальной женщины. Как же я научилась ненавидеть эти слова.
Водитель отвез ее к дворцу Мэйдзи с его садами, но она не выказала ни малейшего интереса к этим императорским землям с их арочными мостиками и висячими деревьями. Вместо этого она позвонила в безликую белую дверь, ведущую в безликое белое здание, и дверь закрылась за ней с легким механическим шипением.
Безликие прочные двери всегда вызывают любопытство у воров. В семь вечера я украла электронный ключ у охранника, возвращавшегося со смены, а в два часа ночи проникла внутрь по трубе мусоропровода с автостоянки на заднем дворе с его пропуском в кармане и купленным по Интернету набором отмычек в сумочке.
Частная медицина. Она легко определяется: в бесплатной медицине нет столько растений в кадках или кофе-машин. Диваны не обтянуты кожей, ковры не толстые и не чистые, кабинеты не украшены небольшими медными табличками, и никто не рад вас видеть.
Я вообразила, что здесь занимаются пластической хирургией. («Я очень доволен своим телом, – прошептал один мужчина, накопивший четыреста тысяч пятьсот баллов, с которым мы вместе пили саке. – Даже занимаясь спортом и придерживаясь хорошей диеты, я выглядел совсем не так, как мужчины в кино, пока не поставил себе «Совершенство».)
Я заключила, что в «Совершенстве» невозможно набрать 1 × 106 (один миллион) баллов без какого-либо хирургического вмешательства. Даже самые красивые, даже самые потрясающе красивые природной красотой все равно что-то корректировали, подтягивали или разглаживали. Совершенство, казалось, является не свойственным человеку качеством.
И все же, идя по лечебно-оздоровительному центру, мимо дверей с фамилиями профессоров и врачей, мимо отделений и служебных помещений, я не заметила ни операционных, ни послеоперационных палат. Я двигалась со скоростью человека, которого не должны приметить, и верила – меня не вспомнят, если я вдруг наткнусь на уборщиц или же ночных охранников.
Кабинеты психологов, тренингов, детокс-терапии, физиотерапии, диетотерапии – двери летели мимо, и я не понимала, что они здесь делают и что они здесь значат. У двери с табличкой «Спектрокраниотомия» я остановилась и с помощью украденного электронного ключа проникла внутрь.
