Ребенок…
Она почувствовала себя виноватой и не знала почему.
Барбара снова открыла глаза. У кровати сидел Валентин. Он улыбнулся, заметив ее удивленный взгляд.
– Я ходил на кухню за горячей водой, – сказал музыкант и вытер ей лоб мокрой тряпкой.
Барбара благостно вздохнула. В последние дни Валентин практически не отходил от нее. Когда доктор Гайгер проделал все необходимые процедуры, молодой скрипач доставил ее в лазарет и выхаживал как младенца. Кровотечение прекратилось, воспаления, обычного после выкидышей, тоже не было. Казалось, худшее миновало. Хотя доктор Гайгер сказал, что иметь детей она, скорее всего, уже не сможет.
Улыбка ее мгновенно померкла.
– Горячо? – спросил Валентин, неверно истолковав ее выражение. – Может, хочешь подогретого вина или…
Барбара помотала головой.
– Нет… все хорошо, Валентин. Лучше расскажи, что там происходит в мире? Боюсь, я столько всего проспала… Как там мои родные?
– Они в порядке и теперь все живут в Ау, в трактире «У Радля», – Валентин усмехнулся. – Хотя твоя сестра без конца ворчит из-за вшей и блох. Твой отец надеется, что ты через пару дней окрепнешь и вы сможете вернуться домой. – Он чуть помедлил. – Хотя твой зять, может, и задержится. Доктора Гайгера так впечатлил его трактат, что он хочет издать его за свой счет. Они очень много времени проводят в доме доктора. Я слышал, Гайгер предложил Симону место ассистента. Своим нынешним ассистентом он вроде бы недоволен.
Барбара приподнялась в постели.
– Но это значит… – начала она взволнованно.
Валентин кивнул.
– Да, рано или поздно твоя сестра вместе с семьей переберется в Мюнхен. Гайгер собирается выхлопотать для них бюргерские права. Но это займет время, им нужно договориться с городским советом в Шонгау. Как-никак, тамошние жители лишатся лекаря. Но Гайгер пользуется влиянием – и в городском совете, и при дворе.
– Секретарь Лехнер вряд ли обрадуется, – Барбара улыбнулась. – Если я правильно поняла, он сам рекомендовал Симона ко двору. Только речь шла о поиске собаки, а не о должности врача.
– Для Петера переезд не затянется, – продолжал Валентин. – Совсем скоро его примут в коллегию иезуитов. – Он подмигнул Барбаре. – После того как Петер вернул курфюрстине собаку, они с кронпринцем виделись чуть ли не каждый день. А принц не отставал от матери, и курфюрстина в конце концов позаботилась о Петере. – Валентин пожал плечами. – Если его родители переберутся в Мюнхен, Пауль, наверное, будет ходить в народную школу. Если он вообще когда-нибудь там появится… Сейчас он не расстается с уличными мальчишками из Ангера. Сегодня, к примеру, пришел с приличным синяком под глазом, но выглядел при этом крайне счастливым.
– Просто невероятно! – воскликнула Барбара. – Ха, Куизли поселятся в Мюнхене!
Тут она почувствовала внезапную слабость и откинулась на подушку. Лихорадка время от времени еще возвращалась, но Барбара не могла сдержать ухмылки. Часть ее семьи поселится в роскошном Мюнхене, а Симон к тому же займет должность врача… В это невозможно было поверить! Еще недавно они все ютились в доме палача на зловонной Кожевенной улице в Шонгау, а теперь перед ними открыт целый мир. Все вдруг стало возможным…
И для меня?
Барбара убеждала себя, что выкидыш стал для нее подарком судьбы. Теперь, по крайней мере, отпала нужда срочно выходить замуж. При этом она всякий раз ловила себя на мыслях об этом нерожденном ребенке. Кем бы он вырос? Палачом, знахаркой или кем-то получше? Но, очевидно, у Господа на ее счет были другие планы. Барбара сжала губы. Она хотя бы осталась живой – в отличие от многих девушек, убитых Вальбургой.
Уже на следующее утро несколько рыбаков из лечебницы нашли жену мюнхенского палача у плотины. В бумагах ее гибель назвали несчастным случаем. О том, что произошло в действительности, Дайблер рассказал только капитану Лойблю. Михаэль состарился за одну ночь. Люди объясняли это смертью его любимой жены. И во многом это соответствовало истине. Пошли слухи, что Дайблер откажется от должности палача и в скором времени ему потребуется преемник.
– Это еще не все новости. – Валентин вывел ее из задумчивости. – Говорят, банду фальшивомонетчиков наконец-то схватили. И знаешь, кто за этим стоял? Монетный мастер Фрисхаммер собственной персоной! Скоро над ним будет суд. Кажется, к делу причастен еще какой-то высокий чин, но об этом ничего не слышно, – он наморщил лоб. – Да – ту мануфактуру, где держали твою сестру, собираются закрыть. Все-таки наладить производство шелка в Баварии невозможно, для этого у нас слишком холодно. Хотя возможно, что свою лепту внес этот плут, ван Уффеле. Он сильно задолжал кому-то из патрициев, и его бросили в долговую башню. Вместе с матушкой Йозеффой. Кажется, кто-то обвинил их в сводничестве…
– Поделом старой карге! – заявила Барбара, хмуро кивнув.
Только накануне Магдалена рассказала ей про Йозеффу и ван Уффеле. Просто невыносимо было осознавать, что эти двое причинили столько страданий молодым девушкам и оставались безнаказанными. Но, очевидно, справедливость восторжествовала, и Барбара надеялась, что они сгниют в тюрьме.
Разговоры с Валентином помогали ей отвлечься от собственных забот. Но один вопрос все-таки не давал ей покоя. Барбара полночи пролежала без сна, потому что боялась ответа, который даст ей Валентин. Она откладывала до последнего, но дальше тянуть не могла.
– Валентин… – начала Барбара неуверенно. – Мы с тобой… Думаешь, мы…
Она не посмела закончить.
Молодой человек взял ее за руку.
– Не нужно ничего говорить. Ты, конечно, скоро вернешься в Шонгау, и…
– Но я не хочу! – вскричала Барбара. – Я хочу остаться с тобой! Я так долго искала человека, похожего на тебя. Я… я думала, что так и останусь…
Голос ее снова дрогнул, и слезы потекли по щекам. До чего же глупо! Бросаться на шею парню и молить о взаимности… А ведь это мужчины должны добиваться женщин. Она только все испортила! Сейчас Валентин скажет что-нибудь бессмысленное и уйдет. Навсегда…
Но она ошиблась.
– Барбара, – с нежностью произнес Валентин. – Я хочу спросить тебя…
Не обращая внимания на окружающих, музыкант опустился на колено возле кровати.
– Ты хочешь стать моей женой?
Барбара замерла. Слезы все еще катились по ее щекам, но она кивнула. На них с любопытством поглядывали больные, но ей было все равно. Казалось, все это снится ей или у нее снова поднялся жар. Но постепенно женщина осознала, что это происходит в действительности.
– Да, хочу, – ответила она тихо и шмыгнула.
Валентин вынул из кармана кольцо. При свечах, горевших в лазарете, оно тускло переливалось серебряным блеском.
– Это настоящее серебро, – с улыбкой сказал музыкант и протянул ей кольцо. – Не какая-нибудь дешевка вроде тех монет. Я уж не помню, на скольких свадьбах мне пришлось играть, чтобы позволить его себе… Но ни одна из них не будет такой прекрасной, как наша.
