Люди вокруг хохотали и аплодировали. У Барбары вдруг покатились по щекам слезы. Валентин взял ее руки в свои и посмотрел на нее с тревогой.
– Барбара, что с тобой? Я ведь вижу, ты что-то недоговариваешь.
Ей вспомнилось, что накануне вечером Георг спрашивал ее о том же. Она ничего не сказала ему про Валентина, поскольку знала, что брат лишь попытается образумить ее. И не исключено, что он обо всем рассказал бы отцу. Отцу, который делал все, чтобы выдать ее за состоятельного палача, а не за какого-то неимущего музыканта.
Краем глаз Барбара заметила, что некоторые из зрителей поглядывают на них. Возможно, потому, что она плакала, тогда как все вокруг смеялись. Но, возможно, причина была в другом. Дом палача находился не так уж далеко. В городе наверняка ходили слухи о том, что Михаэль Дайблер приютил у себя странных гостей. Если отец узнает о ее встрече с Валентином, то придет в бешенство.
«Кому я еще могу доверять? – снова подумала Барбара. – Валентину?»
– Я… я не могу говорить об этом, – проговорила она вполголоса. – Во всяком случае, не здесь.
Музыкант задумался на мгновение, а потом подмигнул ей.
– Я знаю одно место, где нам никто не помешает. Тебе понравится, обещаю.
Он взял ее за руку и повел прочь от шумной толпы и недоверчивых взглядов. Барбара отметила с горечью, как легко ей следовать за ним.
* * *
– Ван Уффеле? Что за странное имя? Как будто из какой-нибудь южной страны… Уф, уф, уф!
Зеппи стал приплясывать, как обезьяна на ярмарке, и ребята засмеялись. Даже Петер не смог сдержать усмешки.
Они стояли кучкой перед массивным зданием иезуитского монастыря, расположенного недалеко от церкви Богородицы. В этом квартале, названном Кройцфиртель, обитало много знатных горожан и находилось немало церквей и монастырей. В монастыре августинцев, вероятно, только что отслужили мессу. Звонили колокола, мужчины в черных нарядах и женщины в строгих чепцах проходили мимо ребят и бросали на них осуждающие взгляды. Этот квартал был слишком богат для нищих и торгашей. Рано или поздно мальчишек должны были прогнать стражники.
– Так, значит, собака теперь у этого ван… Уффеле? – переспросил Мозер, когда Петер рассказал о своем разговоре с Амалией. – Хотя может статься, что он уже прибил его и отнес шкуру живодеру.
Внук палача кивнул.
– Ван Уффеле – довольно подозрительный тип, но с ним считаются при дворе. Он там ведет какие-то дела. Амалия сказала, что он и раньше воровал собак у знатных господ, а потом возвращал за большие деньги. Или продавал кому-нибудь другому.
– И почему он не поступит так же с Артуром? – спросил Шорш.
Мимо прошла группа иезуитов в черных одеяниях и шляпах до того широких, словно колеса от повозки.
– Может, он не смеет вымогать деньги у курфюрста, – задумчиво произнес Петер. – Это было бы слишком. А продать собаку он не может. Амалия говорит, что Артур без конца лает и скулит и это бывает невыносимо.
– Если ван Уффеле из этих знатных господ, то вряд ли мы сможем вернуть пса, – разочарованно проговорил Пауль. Он, как всегда, поигрывал своим ножом, которым орудовал уже довольно ловко. – Наверняка он живет в каком-нибудь дворце… Черт бы побрал этих знатных хлыщей! Их всех следовало бы укоротить на голову.
Он метнул нож в старую бочку. Клинок просвистел в воздухе и воткнулся в доску.
Петер лукаво улыбнулся. Эту последнюю новость он приберег под самый конец.
– Я знаю, где живет этот знатный хлыщ, – сообщил он с триумфом. – И это далеко не дворец.
Все взгляды устремились на него. Петер позволил себе еще одну короткую паузу, после чего повернулся к брату.
– Помнишь, как взрослые говорили про эту шелковую мануфактуру?
Пауль кивнул.
– Это там, где мама пропадает уже два дня, чтоб выяснить про те убийства?
– Именно. Мануфактура, видимо, принадлежит этому типу. Во всяком случае, мама говорила про него.
– Постойте! – вмешался Шорш. – Получается, этот мерзавец не только собак ворует, но еще и девушек убивает? Тех, про кого говорят все в последнее время?
– Я не знаю, что он еще творит, – пожал плечами Петер. – Но он точно не святой.
– Ха! – Пауль хлопнул в ладоши. – Мы ему покажем! Только представьте, если мы сцапаем его, а не взрослые! Тогда дед всю жизнь будет кормить нас лакрицей.
– Все не так просто, – проговорил Петер. – Прежде всего это очень опасно. Если мама права, то этот ван Уффеле, вероятно, убийца. К тому же у него есть приспешники – женщина и двое жутких венецианцев.
– Ты что, поджимаешь хвост? – Пауль упрямо посмотрел на брата. – Теперь, когда мы выяснили, где собака?
– Брат у тебя, может, и мозговитый, но как дело запахнет жареным, он кладет в штаны, – насмешливо заметил Мозер. – Ему бы лучше с кронпринцем в салочки в саду играть… – Он жеманно взмахнул рукой и передразнил Петера: – О, Макс, мне так страшно! Я, кажется, намочил штанишки!
Ребята засмеялись, и Петер почувствовал, что краснеет.
– Можно попросить кронпринца. Вдруг он поможет, – предложил Зеппи.
Петер помотал головой.
– Я же вам говорю, ван Уффеле хорошо знают при дворе. Наверняка ему кто-нибудь доложит. К тому же тогда пострадает нянька Макса! Сомневаюсь, что он этого хочет. Амалия очень ему нравится.
– Что ж, значит, наше приключение окончено. – Шорш отряхнул грязь со штанов и направился в сторону Ангерфиртеля. – Делаем вместе или не делаем вовсе. Так заведено у Ангерских Волков.
Петер почувствовал, как остальные сверлят его глазами. В особенности Пауль: брат смотрел на него с разочарованием. В глазах ребят читалось презрение – а ведь совсем недавно они считали его чуть ли не своим предводителем… Неужели они не понимают, что это опасно? Более того, бессмысленно! Ван Уффеле, судя по всему, хладнокровный убийца. У него есть помощники, а они – горстка слабых, полуголодных мальчишек. Кроме того, Петер не знал, действительно ли Артур у него. Не говоря уже о том, жива ли собака или от нее осталась одна только шкура у живодера…
Петер пристыженно отвел глаза и глянул на монастырь иезуитов. Там, наверное, помещалась и гимназия, про которую столько говорила мама. На мессу шли несколько воспитанников в красивых одеяниях. Они были одного с ним возраста, но казалось, обитали в другом мире. В мире, с которым Петер познакомился благодаря кронпринцу. Если он разыщет собаку, то, возможно, сможет стать частью этого мира. Во всяком случае, это здорово повысит его шансы попасть в хорошую школу…
Петер поджал губы. Ребята не сводили с него глаз.
– Ну… ладно, попробуем, – произнес он в итоге. Ребята возликовали, однако Петер вскинул руку, призывая к тишине. – Но даже попасть на эту мануфактуру совсем непросто. Ее охраняют как тюрьму. У кого какие предложения?
