Пончиков с фруктовой начинкой пакистанцы не готовили. Купив
вместо них овсяного печенья, я поехал в контору.
Руби спала на крыльце, укрывшись старыми пледами, голова
покоилась на огромной холщовой сумке, набитой пожитками. Кашлянув, я разбудил
Руби.
– Почему ты спишь здесь?
– Должна же я где-то спать. – Она уставилась на пакет с
печеньем.
– А я думал, ты спишь в машине.
– Так оно и есть. Почти всегда.
Спрашивать бездомного, почему он спит здесь, а не там, без
толку. Кроме того, Руби голодна. Я отпер дверь, зажег свет и пошел варить кофе.
По сложившейся традиции, Руби уселась за столом в большой комнате, похоже,
привыкла считать его своим.
Мы пили кофе, грызли печенье и читали газету: одну статью я
выбирал для себя, другую – для Руби. Заметку “Дрейк энд Суини” проигнорировал.
– Как ты себя сегодня чувствуешь? – спросил я, когда кофе был
выпит.
– Великолепно. А ты?
– Замечательно. И без всякой дозы. Ты тоже можешь этим
похвастаться?
Щека у Руби дрогнула, взгляд скользнул вбок. Для правдивого
ответа пауза затянулась.
– Да. Могу.
– Не лги, Руби. Я твой друг и адвокат, и я собираюсь помочь
тебе вернуться к Терренсу. Но у меня ничего не выйдет, если ты будешь лгать.
Теперь посмотри мне в глаза и скажи правду.
Глядя в пол, она прошептала:
– Без дозы я не могу.
– Спасибо, Руби. Почему ты убежала вчера с собрания?
– Я не убегала.
* * *
– С одного. А с другого ушла, директриса сказала. – Меган
позвонила мне за несколько минут до прихода Гэско.
– Я думала, все кончилось.
У меня не было намерения ввязываться в спор, который нельзя
выиграть.
– Ты собираешься сегодня к Наоми?
– Да.
– Хорошо. Я подвезу тебя. Обещай сегодня сходить на оба
собрания.
– Обещаю.
– Ты должна приходить на них первой, а уходить последней,
ясно?
– Ясно.
– Меган будет следить за тобой.
Согласно кивнув, Руби взяла из пакета печенье. Мы поговорили
о Терренсе, о лечении, и у меня возникло ощущение безнадежности. Руби пугала
сама мысль прожить двадцать четыре часа без наркотика.
Крэк, подумал я. Вызывающий мгновенное привыкание и дешевый,
как грязь.
По дороге к Наоми Руби спросила:
– Тебя забирали копы?
Ну конечно, беспроволочный телеграф, как я и предполагал.
– Недоразумение, – отмахнулся я.
Меган открыла нам дверь и пригласила меня выпить кофе.
Руби прошла в зал на первом этаже, где женщины протяжно
пели. Несколько минут мы с Меган послушали их. Будучи единственным мужчиной в
Наоми, я чувствовал себя неловко.
На кухне Меган налила кофе, а затем предложила пройтись по
дому. Разговаривали мы шепотом: где-то рядом несколько женщин молились.
Кроме зала и кухни, на первом этаже располагались душевые и
туалеты. На заднем дворе был разбит небольшой сад, уда любили приходить те, кто
испытывал потребность в одиночестве. Второй этаж занимали разные кабинеты,
комнаты для приема посетительниц и зал для собраний, предварявших курс
анонимного лечения от алкоголизма и наркомании.
Кабинет Меган находился на третьем этаже. Предложив сесть,
она бросила мне на колени сегодняшнюю “Вашингтон пост”:
– Ночь выдалась не из приятных, да?
– В общем-то терпимой.
– Что это? – указала Меган пальцем на свой висок.
– Соседу по камере понравились мои кроссовки, и он решил их
забрать.
Она опустила ресницы:
– Эти?
– Да. Класс, не правда ли?
– Вы долго там пробыли?
– Пару часиков. А потом вернулся к жизни. Чувствую себя
новорожденным.
Меган очаровательно улыбнулась. Наши глаза на мгновение
встретились, и я подумал: “Эй, парень, а кольца-то на пальце у нее нет!”
Высокая и стройная, с короткими, как у школьницы, темно-каштановыми волосами и
огромными карими глазами, Меган была очень привлекательной, и я удивился,
почему не заметил этого раньше.
Попался? Уже поднимаясь по лестнице, знал, что вовсе не
интерьер меня интересует? Но как я мог пройти мимо таких глаз и улыбки вчера?
Мы рассказали друг другу о себе. Отец Меган, священник и
страстный баскетбольный болельщик, жил в Мэриленде. Сама она еще девчонкой
решила помогать бедным.
Без всякого голоса свыше.
Я признался, что три недели назад о бедных и не помышлял.
Меган поразила история с Мистером и ее воздействие на меня.
Я получил приглашение отобедать – заодно можно будет
навестить Руби. Если выглянет солнце, столик накроют в саду.
Адвокаты бродяг – обыкновенные люди, и влюбляются они, как и
все, в самых экзотических местах. В приюте для бездомных женщин, например.
* * *
После недели, проведенной в самых, мягко говоря,
неблагополучных кварталах столицы, после долгих часов общения с бездомными у меня
исчезла всякая потребность прятаться за спину Мордехая. Безусловно, он был
надежным спасательным кругом, но если хочешь научиться плавать, то нужно
бросаться в воду и барахтаться самому.
Я имел список почти тридцати приютов, общественных кухонь и
центров помощи бездомным. И список семнадцати выселенных, в число которых
входили Девон Харди и Лонти Бертон.
Следующим пунктом была общественная кухня при церкви
неподалеку от Университета Галлодета <Томас Хопкинс Галлодет (1787-1851)
заложил основы образования для глухонемых, создал для них в 1817 г. первую
бесплатную школу (с 1986 г. – Университет Галлодета)> . Если верить карте
города, храм располагался совсем рядом с перекрестком, где стоял когда-то тот
самый склад. Руководила кухней молодая женщина по имени Глория. Приехав в
девять, я застал ее за шинковкой овощей, одну, – добровольцы пока не подошли.
