— Так и порешим, — после затянувшейся паузы подытожила Марина с нотками грусти в голосе. Она ожидала от Вадима возражений, но тот молчал. — Мне непросто с тобой расставаться после стольких лет близких отношений, и я по-прежнему тебя люблю. Поездка в Качановку стала нашей разлучницей, и я хочу, чтобы наша последняя, — она сделала паузу, — ночь любви, по крайней мере для меня, была именно там и на мой день рождения. Ты не против?
Вадим молча кивнул.
— Я договорилась с мужем, что отмечу свой день рождения с подругами, без него. Пообещала, что тебя тоже не будет, но тут я частично солгала. Мы с тобой встретимся ночью в парке, и ты отвезешь меня в гостиницу в близлежащий городок — выбор за тобой. Утром привезешь обратно.
— Хорошо, я сниму номер, пусть будет так, как ты решила.
— Ты хороший, послушный мальчик, вот это тебе на память от меня. — Марина нежно погладила его по щеке и протянула ему фотографию, где она счастливо улыбалась, стоя у руля моторной яхты.
Вадим тогда арендовал яхту, и они целый день путешествовали по днепровским островам, готовили шашлык, купались, дурачились. Вадим попытался ее обнять, но она уклонилась и поспешила к входной двери.
— Побереги свой пыл для нашей ночи! — Марина выскользнула за дверь и сразу закрыла ее за собой.
Вадим догнал ее возле лифта.
— Извини, но сегодня у нас ничего не будет — привыкай! — сказала Марина, уже заходя в лифт. — Теперь я под жестким контролем, но хочу, чтобы мы обязательно встретились на мой день рождения.
До того, как дверцы лифта захлопнулись, Вадим успел вскочить в кабину. Он не мог разобраться в своих чувствах. Он не хотел, чтобы Марина ушла, однако и просить ее остаться не решался. Ведь тогда его жизнь сильно усложнится, Марина придет к нему не одна, а с дочерью, и ему надо будет привыкать к новому жизненному укладу, а для этого нужно время.
«Я еще не готов!» — Вадим молча стоял напротив Марины и смотрел на нее взглядом побитой собаки.
— Это что-то новенькое — раньше тебя хватало только на то, чтобы проводить меня до лифта! — грустно произнесла Марина и вспомнила: — Девчонки все же разыскали тест на наличие «гена убийцы». Из всей нашей компашки он есть только у меня. Наверное, поэтому я такая ревнивая! Не боишься, что он может проявиться во мне? Дездемона, задушившая своего Отелло…
— В таком случае Алексею стоит больше опасаться. — Вадим увидел, как нервно дернулся уголок рта Марины, и пожалел о сказанном. Добавил шутливым тоном: — И во мне есть «ген убийцы», так что мы одинаково опасны.
Вадим хотел выйти за Мариной из лифта, но она его остановила:
— Не надо! Решение принято, и альтернативы ему не предвидится. — Она послала ему воздушный поцелуй, и дверцы лифта закрылись. Вадим перевернул подаренную фотографию, которую так и держал в руке, и прочитал на обратной стороне:
«А я серебрюсь и сверкаю.
Мое дело измена, мое имя Марина.
Я бренная пена. Морская»
[34].
Вадим вернулся в квартиру, ощущая горечь расставания. На сердце было тяжело. После разговора с Мариной даже злополучное зеркало его не пугало, и он назло страхам сдернул с него рубашку, выключил свет и лег на диван, не сомневаясь в том, что заснет нескоро.
17
Вадим открыл глаза. Ощущение было такое, что его толкнули изнутри, заставив проснуться. В комнате был полумрак, только в незашторенном окне то и дело пробегали отблески от огней проезжающих машин — улица была оживленной даже ночью. Да еще падал слабый свет перевернутого серпа луны.
«Сколько сейчас времени?» Вадим потянулся за часами, которые положил возле подушки. Невольно взгляд Вадима скользнул по зеркалу, стоявшему у противоположной стены, — и он обомлел от страха!
В зеркале он увидел не свое отражение, а четверых весьма странных людей: сухощавого мужчину в старинном сюртуке, с нервным бледным лицом; красивую девушку с остановившимся взглядом, в белоснежном, но отнюдь не свадебном платье; крепкого круглолицего мужчину, почти лысого, в двубортном допотопном костюме; даму средних лет в старинной пышной юбке, обмахивающуюся веером. Все они смотрели на него с интересом, словно находились в театре, а он участвовал в представлении. Ему вспомнились слова Леры о коварстве подсознания, которое может обмануть мнимой реальностью видений. Вадим ущипнул себя и поморщился от боли, но видение в зеркале не исчезло!
Ужаснее всего было то, что его снова будто парализовало, он не мог даже пошевелиться. О том, чтобы что-нибудь предпринять — бежать, кричать, не могло быть и речи. Вадим, ощущая, что барабанящее сердце готово выскочить из груди, закрыл глаза. Единственное, что он мог сделать, — это позволить себе не видеть странную компанию покойников, глядевших на него из Зазеркалья. Он смирился с ожидавшей его неизвестной участью, уверенный, что ничего хорошего его не ждет. Вдруг он почувствовал, что сорвался в пропасть, бесконечно долго летит, ощущая лицом упругость воздуха в свободном падении. «Это не может длиться бесконечно!» — промелькнула мысль, и сознание померкло.
Когда Вадим очнулся, в комнату заглядывало солнышко, обыденность обстановки приносила успокоение. В зеркале отражался только он сам и ближайшие предметы.
«Может, это был сон? — подумал Вадим и тут же обнаружил синяк на руке. — Похоже, ни психологи, ни психиатры мне в этом не помогут — надо обратиться к экстрасенсам. Лишь бы не нарваться на мошенников».
Раздался телефонный звонок — это была давняя подруга мамы Владислава Никитична. Вадим тяжело вздохнул: в этот момент у него не было никакого желания выслушивать старческие жалобы, но он ответил.
— Вадик, ты же обещал мне позвонить, навестить!
— Работы невпроворот, времени совсем нет.
— Нельзя отдавать всего себя работе, тебе давно следовало подумать о личной жизни. Валя так хотела понянчить твоих детей! — Женщина вздохнула. — Рано она ушла. Царство ей небесное!
Вадим посмотрел на часы, нетерпеливо ожидая конца разговора. Владислава Никитична была самой близкой подругой мамы, в детстве он ее называл тетя Владя. У нее была очень взрослая дочь, которая давно жила в другом городе, и они лишь обменивались письмами и телефонными звонками. В детстве тетя Владя постоянно что-то ему дарила, угощала конфетами, баловала.
— Не забывай, Вадик, что и при жизни Вали я была тебе второй мамой, а сейчас тем более! Дачу, наверное, ты забросил, там все заросло бурьяном?
— Продал я дачу. Пару дней назад я там был, забрал фотографии, некоторые вещи, в том числе и старинное зеркало.
