Дверь квартиры тети Влади оказалась запертой, на звонки она не откликнулась. Вадим с Алисой спустились вниз, уселись на скамеечку возле подъезда. Он заметил прогуливающихся по двору двух пожилых женщин, среди них была соседка тети Влади.
— Подожди, я сейчас! — сказал он Алисе и быстрым шагом направился к женщинам.
— Здравствуйте! — громко произнес Вадим, словно был уверен, что они глуховаты. — Пришли в гости к Владиславе Никитичне, а ее нет дома. Не подскажете, где она может быть?
Женщины вдруг молча резко рванули в сторону, словно к ним приставал хулиган. Отойдя на несколько шагов, соседка тети Влади, обернувшись, наконец узнала Вадима и сообщила:
— Владислава Никитична скончалась!
— Умерла?! Когда это произошло?
— Позавчера днем. Маня, соседка, живущая напротив нее, хотела к ней зайти за содой, позвонила — никто не отвечает, а дверь неплотно было прикрыта, она и вошла. Увидела лежащую в комнате на полу Никитичну, у нее была разбита голова — видимо, ударилась, когда падала. Вызвала врачей, те констатировали смерть, вроде как сердце прихватило. Отвезли Никитичну в морг на вскрытие. У нее дочь живет в Харькове — нашли адрес, сообщили. Она приехала, сказала, что хочет мать в Харькове похоронить. Мы ей говорим: Никитична тут всю жизнь прожила, а теперь будет лежать в чужой стороне? А она — мне будет проще ухаживать за ее могилкой. Мол, если здесь похоронит, кто будет присматривать? А мы что — не люди?
Еще женщина сообщила Вадиму, что дочь вряд ли сегодня тут появится, позвонить ей можно лишь на домашний телефон в Харькове, номер знает только Маня, но ее сейчас дома нет — уехала с мужем на дачу, вернутся они завтра или послезавтра.
Вадим оставил женщине свой номер мобильного телефона и попросил, чтобы Маня обязательно с ним связалась и сообщила номер телефона дочери Владиславы Никитичны.
— Куда тебя подвезти? — спросил Вадим у Алисы, когда они вернулись в автомобиль.
Он чувствовал себя неловко в ее обществе. Девушка ему очень нравилась, но это было непорядочно по отношению к Марине, тело которой еще даже не было предано земле. Он дал себе зарок: никаких отношений с Алисой, пока не пройдет по меньшей мере сорок дней после смерти Марины, а лучше несколько месяцев.
— Я оставила свою машину недалеко от твоего дома.
Вадим всю дорогу был погружен в мрачные размышления. Алиса, понимая его состояние, тоже молчала. Лишь подъехав к своему дому, Вадим спохватился:
— А где твоя машина?
— Недалеко отсюда, пройдусь пешком.
Алиса медлила, не спешила выходить из автомобиля. Вадим, понимая, что девушка ждет от него приглашения зайти к нему, молчал. Ему хотелось побыть одному. За последние несколько дней два очень близких для него человека покинули этот мир, и теперь ему было очень одиноко. Начиналась новая жизнь.
— У тебя все будет хорошо! — сказала Алиса, выбралась из автомобиля и, не оглядываясь, пошла прочь.
21
Утром следующего дня Вадиму позвонили из уголовного розыска и пригласили «на беседу». Круглолицый крепыш лет сорока, напоминающий солиста группы «Тик», назвался Сергеем Ивановичем и пояснил, что имеет поручение Черниговской прокуратуры, проводящей следствие по делу об убийстве в Качановке, допросить его.
— В вашей крови обнаружено значительное количество триметилксантина, то бишь кофеина. Да и свидетели, видевшие вас в ту ночь, говорили, что вы были в крайне возбужденном состоянии.
— В каком я мог быть состоянии, если пропала Марина и я опасался, что с ней могло случиться что-то плохое?
— Почему вы сразу были настроены на плохое, ведь Качановка — очень спокойное и безопасное место, и до этого случая там ничего подобного не происходило?
— В этом «безопасном» месте Марину убили, и, к вашему сведению, там уже было совершено убийство при схожих обстоятельствах, правда, очень давно — в 1897 году, — негодуя, выпалил Вадим, и тут же по выражению лица Сергея Ивановича понял, что сказал лишнее.
— Откуда вам известно о том убийстве? — Оперативник напрягся, как охотничья, почуявшая дичь собака.
— Я интересовался историей этого имения, вроде экскурсовод об этом рассказывал, — сказал Вадим первое, что пришло в голову. — Или кто-то из экскурсантов. Точно не помню.
— Пожалуйста, обязательно вспомните и сообщите мне. Кстати, откуда вам известны обстоятельства убийства Голубевой? Разве вы знакомы с материалами следствия?
— Я неправильно выразился. Я лишь предполагаю, что эти два убийства могут иметь схожие обстоятельства.
— С временнóй разницей между ними более чем в сто лет? Что вы хотите этим сказать?
— Ничего конкретного, просто вспомнил.
— Вы можете рассказать о том убийстве более подробно?
— То, что слышал. — Вадим сожалел, что проговорился. Он рассказал, что узнал от Алисы об убийстве Анны Ступачевской и о том, что убийцей следствие посчитало Арсения Бессмертного.
— Вы таким тоном это сказали, как будто сомневаетесь, что убийцей был этот Бессмертный. — Сергей Иванович сделал в блокноте какие-то пометки. — У него довольно редкая и запоминающаяся фамилия.
У Вадима внутри все сжалось: «Начнут копать и узнают, что это девичья фамилия моей матери».
— Я подозреваемый?
— У вас нет алиби на момент совершения убийства, поэтому вы входите в круг подозреваемых, хотя презумпцию невиновности никто не отменял.
— У вас есть еще вопросы?
— Не употребляли ли вы в тот день каких-нибудь медицинских препаратов? Свидетели отметили, что вы в ту ночь были словно не в себе.
— Наркотиками не балуюсь! Как еще может себя чувствовать человек, приехавший к любимой на день рождения и узнавший, что она убита?
— Вы любили Голубеву?
— Это мое личное дело! Да, у нас была любовная связь, какие-то чувства мы друг к другу питали.
— Спасибо, у меня вопросов больше нет. Подпишите протокол и можете идти.
Вадим, не читая — строчки скакали перед глазами, — размашисто расписался. Сергей Иванович, в свою очередь, подписал пропуск и напомнил:
— Вы находитесь под подпиской о невыезде, прошу об этом не забывать.
Выйдя на улицу, Вадим прокрутил в голове беседу со следователем и остался крайне недоволен собой.
Без сомнения, оперативник проверит все, что он говорил, найдет уголовное дело об убийстве Ступачевской, возможно, станет копать дальше и узнает, что девичья фамилия матери Вадима Бессмертная, а брат убийцы — ее предок. Понятно, это не преступление, но в глаза бросится странная связь между этими двумя трагическими событиями и их участниками. Вадиму вспомнилась лекция психолога Леры о «гене убийцы», который может при определенных условиях активизироваться. И ведь неспроста у него взяли кровь на анализ, а сейчас поинтересовались, не употреблял ли он каких-либо лекарств, подразумевая психотропы. Видимо, следователю из Чернигова он все же кажется наиболее подходящим кандидатом на роль убийцы.
