– По мне, это не так плохо, – пробормотала она.
– Да ну? – Он выпустил струйку дыма. – А я-то думал, что ты коп.
– Экс-коп. Ты путаешь меня с Ровайо. Тебе надо поднапрячься и научиться различать у себя в голове женщин, которых ты трахаешь.
Севджи бесцеремонно взяла косяк у него из рук. Пару секунд Марсалис молча смотрел, как она затягивается. Она сделала вид, что не замечает этого.
– Севдоки, – сказал он наконец, – только не говори мне, что рада покончить с этим делом, хотя ты знаешь, что нас переиграли.
– Да? – Она встретилась с ним взглядом. Выдохнула клуб дыма прямо ему в лицо. – Ты ошибаешься, Марсалис. Я рада покончить с этим делом, потому что долбаный псих, который резал на куски Хелену Ларсен и жрал ее, мертв. Думаю, хотя бы за это мне следует тебя поблагодарить.
– Не стоит благодарности.
– Да и ладно. Может, мы и не знаем, зачем Меррин вернулся с Марса, может, мы никогда не узнаем этого. Но я могу с этим жить, так же, как с другими нераскрытыми делами из времен убойного отдела, которых куда больше, чем ты можешь вообразить. Не все дела удается распутать до конца. Жизнь вообще штука запутанная, а уж преступления – тем более. Иногда ты просто радуешься, что разобрался с плохими парнями, и кладешь на остальное.
Он отвернулся и стал смотреть на океан:
– Должно быть, в этом есть что-то человеческое.
– Должно быть.
– Нортон будет доволен.
Повернув голову, она выдохнула дым и сквозь его клубы пригвоздила Марсалиса взглядом:
– Мы не станем говорить о Томе Нортоне.
– Хорошо. Не станем говорить о Томе Нортоне, не станем говорить о Рен. И вообще не станем говорить на неудобные темы, потому что твои монстры обезврежены, и это все, что имеет значение. Господи, неудивительно, что вы, люди, живете черт знает как.
В ее глазах вспыхнула злость:
– Мы, люди? Да пошел ты знаешь куда, Марсалис! Мы, люди, устроили на этой планете такую спокойную, мирную жизнь, какой, блин, человечество еще и не видало до сих пор! Мы добились процветания, толерантности, справедливости…
– Но только не во Флориде, как я заметил.
– Ой, ну что ты хочешь? Это же Иисусленд. Но в мировых масштабах положение улучшается. Войны на Ближнем Востоке прекратились…
– До поры до времени.
–.. Африка не голодает, с Китаем мир…
– Просто потому, что ни у кого духу не хватает на него напасть.
– Нет. Потому что мы выучили, что напасть на него – значит проиграть. Никло больше не побеждает в войнах. Перемены происходят медленно, потому что идут изнутри.
– Расскажи об этом бежавшим из черных лабораторий.
– Ой, избавь меня от своего псевдосочувствия. Можно подумать, тебе не насрать на беженцев из Китая, с которыми ты никогда не встречался. Я тебя знаю, Марсалис. Для ребят вроде тебя несправедливость – дело сугубо личное. Если она не имеет отношения к тебе или к кому-то, кого ты считаешь своим, тебе до нее дела нет. Ты не…
– Она, сука, имеет ко мне отношение!
Этот крик вспорол воздух, поплыл под высокими сводами погрузочного пространства. Севджи мельком подумала, услышали ли его криминалисты ШТК-Без. Руки Марсалиса уже лежали у нее на плечах, пальцы впивались в плоть, он вдруг оказался вплотную, лицом к лицу, глаза в глаза. Они не были так близко друг к другу с тех пор, как делили постель, и что-то глубинное, какие-то унаследованные от предков на уровне генов подпрограммы оживились в ней от этой близости, посылая древние, путаные сигналы.
Она почти ненавидела эту часть себя.
Не отрывая взгляда, она потянулась и ткнула горящей самокруткой в тыльную сторону его ладони.
Что-то промелькнуло в его глазах, взорвалось и почти сразу исчезло. Он ослабил хватку, немного подался назад. Она взглядом заставила его отодвинуться еще дальше.
– Держи подальше от меня свои поганые ручонки, – прошипела она.
– Ты думаешь… – Его голос был хриплым. Он замолчал, сглотнул и начал снова: – Думаешь, я не могу сопереживать тем, кто находится в черных лабораториях, тем, чья плоть появилась в результате эксперимента с генами? Они – это я, Севджи. В смысле кем, по-твоему, были «Скопы»? Я и есть продукт этих ебаных экспериментов. Я вырос в контролируемой среде, под руководством и надзором мужчин в костюмах. Я потерял…
Марсалис снова замолчал. На этот раз он смотрел в сторону, избегая ее взгляда. Он хмурился, и меж его бровями пролегла вертикальная морщинка. На короткий миг ей показалось, что он сейчас заплачет, и горло сдавило сочувствие.
– Ублюдок, – тихо сказал он.
Она подождала какое-то время, но в конце концов спросила:
– Что?
Марсалис посмотрел на нее, и в глазах его читалась незамутненная ярость.
– Бамбарен, – все так же тихо проговорил он. – Манко, мать его под хвост, Бамбарен.
– А что с ним?
– Он ошибался насчет меня тогда, в Саксайуамане. Он думал, что Марисоль – мою суррогатную мать – забрали, когда мне было четырнадцать. Но так делали в «Страже закона». А в «Скопе» – когда нам было по одиннадцать. Разные психологические концепции.
– И что?
– Ну и другие детали. Он ошибся не только с возрастом. Он говорил о людях в форме, об инструктаже в трейлере. Да только в «Скопе» все кураторы носили костюмы. И никаких трейлеров у нас не было, все было построено капитально, специально для нас.
Она пожала плечами:
– Может, он об этом читал. Или хронику видел.
– Непохоже, Севджи. В его словах звучало что-то очень личное. Словно бы это и его касается. – Он вздохнул – Я знаю. Паранойя тринадцатых, да?
Она поколебалась:
– Как-то оно неубедительно.
– Ага. – Он посмотрел мимо нее. Потом сделал над собой какое-то усилие (она увидела, как сжались его губы) и снова встретился с ней взглядом: – Прости, что я тебя вот так схватил. Думал, я уже с этим справился.
– Да нормально все. Просто никогда больше так не делай.
Марсалис очень осторожно забрал у Севджи самокрутку, от которой после ее выпада остался только кривенький тлеющий окурок. Ему все же удалось еще раз глубоко затянуться.
– И что теперь будет? – спросил он сдавленно, чтобы не выпустить дым.
Она скривилась:
– Говорю же, вторая стадия. Мы еще месяцами будем разбираться с деталями, но приоритет дела начнут потихоньку снижать. Потом кто-нибудь где-нибудь постарается обойти лицензию «Марсианских технологий», и мы переключимся туда. А дело Меррина отложат в долгий ящик.
– Да, я так и думал.
– Послушай, Карл, пусть все идет, как идет. – Она импульсивно потянулась, взяла его руку, ту самую, которую до этого прижгла самокруткой. – Отпусти все это и просто иди дальше. Ты свободен, твоя работа окончена. Мы копнем, что там с familia, кто знает, может, это куда-нибудь да приведет.
