– Мне жаль, – сказал он сидящему рядом мужчине, – что так получилось с твоим братом. Жаль, что это произошло.
Нортон ничего не ответил.
С другой стороны прохода, сзади, раздался мягкий, но настойчивый перезвон, сигнализировавший о том, что какой-то идиот не смог правильно пристегнуть сеть. Появилась стюардесса и поспешила ему на помощь. Звук двигателей шаттла изменился, они набирали скорость. На лазерной панели появилась бледно-фиолетовая надпись на китайском, потом – на английском, испанском, арабском. Надписи выплывали вперед и исчезали, смысл был один: «Готов к взлету».
Карл посмотрел на молчащего сотрудника КОЛИН.
– Это одна из причин, по которой ты здесь, да?
– Севджи – причина, по которой я здесь. – Голос Нортона прозвучал напряженно.
Визг двигателей снаружи достиг пика: шаттл тронулся с места и оторвался от взлетной полосы. Карл ощутил, как его снова вдавило в кресло, на этот раз причиной была внешняя, неподвластная ему сила.
Он закрыл глаза и покорился.
Они поднимались в небо в реве турбин. Суборбитальное топливо, сгорая, толкало их вокруг планеты, сеть обнимала крепче, плотнее.
– Ебаный Ортис, – громко сказал в соседнем кресле Нортон.
Суборб дрожал, гудел, и поэтому неясно было, обращается ли он к соседу или к себе самому. Интонация его слов казалась какой-то непонятной, но Карлу подумалось, что в ней звучат близкие к отчаянию нотки.
Нортон не был особенно удивлен, когда Джефф выплюнул эту фамилию, но не потому, что ожидал чего-то подобного. Для удивления не осталось сил: железы внутренней секреции и нервная система были перегружены еще накануне вечером, когда Марсалис поставил ему запись телефонного разговора Джеффа и рассказал о Рен. Конечно, известие об Ортисе не должно было значить для него больше, чем то, что родной брат оказался предателем.
Но почему-то значило.
Он хорошо помнил перемены, произошедшие, когда Ортис окончательно обосновался в Джефферсон-парк, когда худощавый, стремительный государственный деятель Штатов Кольца перешел с должности консультанта по политическим вопросам на пост директора по политике КОЛИН на Американском континенте. Он помнил внезапное чувство легкости, возникшее, когда бюрократия оказалась вдруг на подхвате у целесообразности, а количество работников, перекладывающих бумажки, свелось к минимуму. Он помнил, как внезапно сдулись и примолкли мелкие феодальные князьки вроде Николсона и Зикомо. Помнил новых сотрудников и повышения, которые получили Андреа Рот, Лена Ойейми, Самсон Чанг. И он сам. Помнил волну перемен и чистого воздуха, который они принесли с собой, будто кто-то внезапно открыл все выходящие на Ист-Ривер окна.
Еще совсем недавно, несколько дней назад, он назвал бы лжецом любого, кто принесет подобную весть и отказался бы ему верить.
Но с тех пор произошло еще слишком много всего. Земля, какой он привык ее видеть, горела под ногами. Он сам, Севджи, Джефф, последствия дела Меррина – все было в огне, все было слишком горячим, чтобы можно было безболезненно дотронуться.
– Эта сраная идея с самого начала принадлежала Танаке, – излагал Джефф. Кровотечение снова остановилось, на этот раз благодаря тампонам, свернутым из салфеток и засунутым в каждую ноздрю. Джефф освежился стаканом коньяка, и его язык слегка заплетался: – Он явился ко мне два или два с половиной года назад с этой своей тупой схемой. Из Ортиса можно было вытрясти серьезные деньги, если пригрозить ему обнародовать деятельность «Ответа скорпиона».
– А почему к тебе? – спросил Марсалис.
Джефф пожал плечами:
– У него был выход только на меня. Когда в девяносто четвертом нас распустили, не осталось никаких связей, вообще ничего. Если не считать Ортиса, только я сохранил свою прежнюю личность и худо-бедно остался публичной фигурой. В общем, Танака – раньше его звали Асана, Макс Асана, – видит меня по визору во время трансляции с конференции в Бангкоке, посвященной проблемам беженцев в Штатах Тихоокеанского Кольца. Он тайком перебирается через границу, следит за мной, выясняет, где я живу, и заявляется ко мне со своими идеями. Он все продумал: безопасные счета для отмывания денег на Гавайях, поддельные документы на источники дохода – вообще все. Только руку протяни.
– Ортис? – Это по-прежнему не укладывалось у Нортона в голове. – «Ответом скорпиона» руководил Альваро Ортис? Какого черта ему понадобилось в это ввязываться?
Джефф бросил на него усталый взгляд:
– Том, да повзрослей уже, наконец. Он же политикан долбаный, брокер от власти, ему важна лишь собственная выгода. Всегда был таким. Раньше, сразу после Раскола, он был обычным мелким аппаратчиком из администрации Кольца и ждал удачного случая. А возглавив «Ответ скорпиона», использовал его на полную катушку, в основном для того, чтобы подняться по карьерной лестнице. После доклада Джейкобсена, когда протоколы надзора стали слишком жесткими, чтобы рисковать, он заблаговременно свернул «Скорпионов» и сосредоточился на выборах в законодательное собрание. Вот так это делается, Том. Играй на опережение, успей вовремя прикрыть лавочку и держи глаза открытыми, чтобы не упускать возможности.
– А новой возможностью оказалась КОЛИН.
– Да, братишка, именно так. – Выражение лица Джеффа стало замкнутым и обиженным. – Долбаный Ортис сидит семь лет на выборной должности в Штатах Кольца и попутно вписывается консультировать Колониальную Инициативу. Еще шесть лет – и он забирается на самую верхушку этого дерева, а вокруг начинают поговаривать, что впереди его ждет ООН.
– Вполне созрел как объект шантажа, – сказал Марсалис.
– Да-да, именно так и думал Танака. – Джефф проглотил коньяк, передернулся. – Смотрите, как он рассуждал. По всей Северной Америке разбросано двадцать или тридцать бывших «Скорпионов» с новыми документами и биографиями, поэтому Ортис не сможет узнать, кто именно его шантажирует, а отыскать и поубивать всех будет проблематично. К тому же у него теперь есть доступ к финансам КОЛИН, и ему, чтобы откупиться, ничего не стоит вытащить миллион оттуда, миллион отсюда. Это путь наименьшего сопротивления.
– Но Ортис бы так не стал, – автоматически выпалил Нортон и сам удивился этому.
– Да. Это Танака упустил.
– И ты тоже, – отметил Марсалис. – Зачем ты вообще понадобился Танаке? Почему он не захотел самостоятельно заняться вымогательством?
Снова пожатие плеч:
– Он сказал, что ему нужен буфер. Не знаю, может, на самом деле ему просто хотелось, чтобы с ним был друг, с которым можно вместе работать. Это же кошмар, наверно, а? Жить с фальшивой биографией до конца своих дней. И не иметь возможности ни с кем поговорить о собственном прошлом.
Марсалис уставился на Джеффа, словно хотел его разорвать.
– Ох, да ты мне сердце, на хер, разбиваешь. А почему этому Асано-Танаке-как-бишь-его понадобилось десятилетие, чтобы дойти до идеи шантажа?
