– У нас сохранились записи с «Георга». Иногда мы пользуемся ими, если хотим что-то получить… взамен. На них я увидел тебя в образе кариссианки и сразу же узнал, – продолжил рассказ Ларс. – Не то, чтобы я привык рассматривать кариссианок… но твой взгляд сложно перепутать с чьи-то другим.
Я криво улыбнулась, услышав, что наши новые друзья не брезгуют шантажом. Что же, пока нет другого выхода, придется потерпеть.
– Ну а теперь – медокс и ужин. Все остальное утром, – Ларс подвел нас с Вилардом к широкому лифту с дверью из металлической решетки, – ваши друзья будут ждать в комнате отдыха. Гарет вас проводит.
Воздух рядом со мной сгустился, и я кожей ощутила непонятное напряжение. Подняв голову, увидела над собой того самого угрюмого неприятного типа, который толкнул меня на входе.
Не без содрогания я вошла в лифт. Слишком еще свежи были неприятные воспоминания. К тому же, к нервозности прибавилась боль и ломота во всем теле. Когда спасаешь свою жизнь, нет возможности обращать внимание на мелкие травмы, зато теперь стало особенно паскудно. Я была уверена, что Виларду еще хуже, учитывая его рану на голове и долгую потерю сознания. Вздрогнула, когда почувствовала успокаивающее пожатие на своей руке. Адриан не мог не почувствовать мою нервозность, значительно возросшую от присутствия рядом с нами Гарета.
Мы вышли, и я не сдержала вздоха облегчения. Гарет провел нас в небольшую комнатку с камерой медокса. Снял с него мини сканнер и медленно провел им вдоль наших тел.
– Ты первый, – он указал на Виларда. Тот мотнул головой и отошел на шаг.
– Она. Я подожду, – твердо произнес Адриан.
– Черта с два, мужик. Не морочь мне голову. Твои повреждения критичны. Ты едва стоишь на ногах, – возразил Гарет.
– Не стоит волноваться за меня, – запротестовал Адриан, хотя его лицо еще больше посерело, глаза потускнели. Дыхание стало частым и прерывистым. Похоже, мы вовремя встретили этих революционеров.
– Да мне плевать, – тип неприятно усмехнулся, – жаль усилий, если сдохнешь.
– Адриан, пожалуйста, – я коснулась его руки и кивнула на медокс, – не будем зря терять время. У меня всего лишь несколько царапин.
– Ты ранена. Я же чувствую, что тебе больно!
– Ничего серьезного, – поспешила возразить я. И сканнер это подтвердил, – и уже тише, чтобы слышал только он, – прошу тебя, Адриан, ты нужен нам живым и здоровым. Не стоит терять время, иначе может быть слишком поздно!
– Нам? Или тебе? – он был на грани обморока, и все же у него хватило сил напряженно посмотреть на меня, затем улыбнуться. Похоже, мой ответ ему был не очень и нужен.
– Хорошо, – процедил Вилард, уже практически теряя сознание. Он сбросил разорванную рубашку, штаны, и, оставшись в одних плавках, скользнул в медокс. Я тут же отвернулась, смущенная его видом. По тихому шороху догадалась, что сработал замок, и камера приступила к лечению.
– Можешь сесть, – буркнул мне Гарет. Я вежливо поблагодарила и заняла единственное кресло в углу стены. Неприятный тип присел на корточки неподалеку и, вытащив свой нож, начал вертеть его в руках. Почему-то от его движений стало не по себе. Более того, по позвоночнику прошел неприятный холодок, а взгляд невольно скользнул к медоксу, где Вилард спал исцеляющим сном.
Я пожалела, что давно потеряла браслет, показывающий время. Впрочем, он был полезен многими функциями, но время сейчас было для меня основным. Нетерпение зашкаливало, а гнетущая тишина вызывала чувство неловкости.
Внезапно, Гарет медленно и неслышно встал, возвышаясь надо мной, по-прежнему держа нож в руках. Я подобралась, отчетливо понимая, что если он нападет, я не смогу отбиться. Тип почти неуловимо взмахнул рукой и нож, пролетев мимо, вонзился в стену, рядом с моим лицом. Я чувствовала щекой холод метала, и осторожно скосила взгляд, не особо веря, что Гарет промахнулся.
– Тварь, – пробурчал тип, подойдя поближе, без усилий выдернув лезвие из стены. Мои глаза расширились от удивления, когда на конце лезвия увидела насаженное полупрозрачное тельце желтовато-серого цвета, какого-то неизвестного омерзительного создания, сантиметров двадцати в длину со множеством все еще шевелящихся тонких длинных ножек.
– Что это? – убедившись, что на нож насадили не меня, стало легче дышать, появилось желание общаться.
– Многоножка. Плотоядная. Когда-то их завезли на планету, чтобы они уничтожили вредных насекомых. Потом они мутировали, и насекомых им уже не хватает. Каким-то образом им удается обойти наши ловушки.
– Вы хотите сказать, что она способна причинить вред человеку?
– Одна может нанести болезненный и ядовитый укус. А стая… да, они определенно могут навредить, – Гарет усмехнулся, сбросил с ножа чуть шевелящуюся тварь и раздавил ее тяжелым ботинком, оставив на гладком белоснежном полу мокрое буро-серое пятно. Я облегченно перевела дыхание. Не хотелось, бы оказаться рядом с такой тварью без оружия. Как-то сразу забылось то, что я выстаивала против куда более опасных хищников. Один только мерзкий вид поверженной твари вызывал брезгливость.
Гарет вернулся на свое место на полу напротив меня. Я откинулась на спинку кресла, предварительно осмотрев стены. Мало ли кого еще сюда занесет? Закрыв глаза и выровняв дыхание, я старалась отрешиться от боли в голове и ребрах.
Незаметно пролетел час, и крышка медокса с тихим шорохом отворилась. Я встала, чувствуя, что едва держусь на ногах. Адриан покинул камеру, рванулся ко мне, и, не обращая внимание на возражения, подхватил на руки:
– Я не должен был соглашаться!
– Ты почти отключился. Какая разница? Положили бы тебя туда сами, когда ты вырубился – усмехнулась я, чувствуя прохладу медицинского бокса, легкое шипение и резкий запах антисептика. Затем мои глаза закрылись и я провалилась в сон.
Столовая была небольшой и находилась в конце коридора. После того, как медокс заживил мои раны, мы с Вилардом решили подкрепиться. Видимо вспомнив, когда я ела в последний раз, желудок тут же дал о себе знать. Я поморщилась и села за столик, уже занятый Вонгом и хаа-рашсом. Что же, по крайней мере, мы все еще вместе. Обвела взглядом своих товарищей. До последнего времени даже не представляла, что когда-нибудь буду бояться их потерять. Может быть потому, что кроме этих трех совершенно разных мужчин у меня на свете больше никого не осталось?
Я рассматривала в зеркале свое новое лицо и удивлялась, как практически незаметное вмешательство хирурга настолько поменяло мою внешность. Форма глаз осталась прежней, хотя цвет пришлось изменить. И теперь из зеркала на меня смотрело чужое лицо молодой женщины. Симпатичной? Наверное, не мне судить. Зеленые глаза (модный цвет в этом сезоне, как шепнула мне медсестра перед операцией), высокие скулы и тонко прорисованные губы создавали образ мечтательницы, хотя приобретенная за последнее время привычка кривить их в ироничной улыбке разрушали этот образ, придавая ему немного цинизма и безбашенности.
