– Жду, – не стала я отпираться.
– Этот… ребенок… он мой. Я это чувствую. Будто связь между нами, которая с каждым мгновением становиться прочнее. Но как такое могло произойти?
– Тебя сейчас интересует техническая сторона вопроса? – довольно цинично поинтересовалась я, – ну, мы с тобой занимались сексом. Много и часто. А потом ты от меня отказался, и я ушла.
Но, я же тебя любила, сволочь! А ты меня прогнал! Я готова была отказаться от мести, остаться рядом с тобой на этой проклятой планете. Но я была тебе не нужна.
– Ты меня ненавидишь, и имеешь на это право! – генерал сделал попытку приблизиться и дотронуться до моей руки, я тут же отстранилась от него, закрываясь эмоционально. Дамирон Вейн никогда не должен узнать, чего мне стоило наше расставания, как мне было без него плохо, больно и обидно. Но это все в прошлом. Кем бы он ни был для меня тогда, здесь и сейчас передо мной совершенно другой… другое существо. Чужое. Далекое, незнакомое. И чего от него ждать, я не представляла. К тому же, мне необходимо заботиться не только о себе. Есть еще малыш.
– Нет, – с безразличием ответила я, – ненависть слишком сильное чувство. А между нами давно ничего не осталось.
– Ты ошибаешься, – снова прорычал генерал, на этот раз моя попытка отстраниться его не остановила. Он подхватил меня на руки, сжал, достаточно крепко, чтобы я не смогла вырваться. Однако старался не причинять боли. Вероятно, неожиданный подарок судьбы в лице ребенка заставляет его смирить ярость, горящую в его взгляде, – каждое мгновение без тебя было пыткой. Я думал о тебе. Мечтал, жил лишь надеждой, что однажды мы встретимся. Что я тебе найду, и ты примешь меня… таким, каким я стал.
Резким движением он скинул капюшон и вперил в меня взгляд сверкающих глаз, словно от моих слов или действий зависит жизнь. Вот только его или моя?
Несколько минут, благодаря способности фантома, я всматривалась в изменившееся с нашей последней встречи лицо. Чужие, нечеловеческие глаза, хотя их взгляд остался прежним, черты лица стали выразительнее, хоть и грубее. Правая половина лица была сильно повреждена, и я почувствовала в сердце острый укол жалости. Как же Дамир страдал! В нем появилось что-то дикое, первобытное, хищное. От мужчины, которого я когда-то знала, осталось совсем немного. Коган говорил мне о крови хаа-рашсов и том, как она способна воздействовать на другие организмы. Значит, Дамир подвергся мутации. И, судя по всему, процесс еще не завершен.
– Поэтому ты меня прогнал? – с горечью спросила я, – думал, что я в страхе откажусь от мужчины, которого любила, только лишь потому, что он перестал быть похожим на себя прежнего?
– Я пытался тебя защитить, – пророкотал генерал, подаваясь ближе к моему лицу. Его кожа почти касалась моей, и от этого мне казалось, что между нами пробегают электрические разряды. Он зарылся носом в мои волосы, затем я почувствовала, как его губы касаются моего виска, скользят по щеке, опускаются к шее. Все так знакомо, привычно. Он знал, как заставить мое тело пылать, желая новых прикосновений. И все же я нашла в себе силы отстраниться, положа ладонь ему на грудь, чувствуя, как глухо бьется внутри его сердце.
– Ты мне не доверял. Ты совершенно меня не знал, не понимал. Я думала, надеялась, что нас объединяет нечто большее, чем секс. Но только что ты полностью развеял мои сомнения. Ты оттолкнул меня, сделал мне больно, решив все сам за меня. Не спросив, ничего не пояснив. Трахнув напоследок и отправив восвояси.
– Я сделал так, как считал правильным, – отрезал Дамир. – Не хотел, чтобы ты видела меня получеловеком, монстром. Я боялся причинить тебе вред. Боялся, увидеть в твоих глазах страх и отвращение.
– Меня уже давно не страшат монстры. Напротив, люди меня пугают гораздо больше, – я усмехнулась, чувствуя, как сжимается мое сердце. Он рядом, держит меня в своих сильных руках. Разве это не то, о чем я когда-то мечтала?
– Я знаю, что это с моей стороны эгоистично, и у тебя были без сомнения веские причины отказаться от меня, но… Здесь, на Сигме, и на Хаумее, когда мне было страшно и больно, со мной был другой. Он не раз меня защищал, спасал мою жизнь, заботился обо мне. Я ему доверяю. Он… разрушил свою жизнь, стал преступником для своего мира, своих родных и близких. Все из-за меня. Поэтому, я не думаю, что то, что было когда-то между нами можно, а, главное, стоит возвращать.
Меня тут же опустили снова на землю. Я почти чувствовала бушующую внутри генерала ярость. Он боролся с собой, и я не знала, что в следующий момент одержит в нем вверх: злость на меня или присущая ему когда-то сдержанность.
– Я чувствую на тебе его запах. Вилард, которого ты ненавидела и презирала, стал тебе настолько близок? Ты нашла в себе силы его простить? Но наш ребенок! Не думай, что я отдам его и свою женщину другому, – прорычал генерал. Я почувствовала на своей руке захват его когтистой ладони. Было не больно, скорее, пугали возможности, которыми он сейчас обладает. И то, что он едва может сдерживать свою ярость.
– Я не хочу об этом говорить, не сейчас, – уклонилась я от прямого ответа, не зная, как он отреагирует на то, чего бы мне действительно хотелось ему сказать.
Он перевел взгляд с моего лица на живот, и я почувствовала словно исходящее от этого взгляда тепло, согревающее меня изнутри. Было так странно, и в то же время приятно, словно он смог обнять нас с ребенком даже на расстоянии.
Что мне делать? Правильно ли я поступаю, отталкивая Дамира сейчас, поняв причину нашего вынужденного расставания? Что-то внутри меня мешало позволить все забыть и полностью отдаться тем ощущениям и чувствам, которые я испытывала, находясь рядом с генералом. Теперь я не просто женщина, тающая в объятиях любимого мужчины. Скоро я стану матерью. Матерью ребенка Дамирона Вейна. Мужчины, которого я больше не знала.
– Один раз я тебя потерял по своей вине. Запомни, второго раза не будет. Ты моя! Ты и наш ребенок!
Что мне было на это ответить? Шумно протестовать? Глупо! Похоже, генерал уверен в своем праве. Сопротивляться? Не думаю, что у меня получится. Поэтому, я сделала то единственное, что могла в этот момент. Повернулась к нему спиной, и направилась к бесчувственному телу агента Старка, все еще лежащему на боку у дерева. Я опустилась перед ним на колени, и, боясь навредить, осторожно вынула из его рук фонарь. Тонкий и невесомый, как авторучка. Он давал достаточно света, чтобы я смогла бегло оценить уровень повреждений раненого мужчины, то, что фантомное зрение могло не увидеть. Скорее всего, судя по глубокой и все еще кровоточащей ране на голове, у него сотрясение мозга, сломано несколько ребер. Ссадины, синяки, несколько глубоких порезов на груди и спине. Далее я затруднялась определить без сканнера. Было ясно одно – ему необходимо в больницу, а надолго затянувшийся обморок заставлял волноваться за него.
– Это твой… друг? – глухим голосом поинтересовался генерал. Я не услышала, как он подошел, лишь резко обернувшись и встав, увидела Вейна прямо за своей спиной.
– Ему нужна помощь. Или он умрет, – уклончиво ответила я, сама для себя еще не прояснив, кем же считать агента Старка: другом или ловким шпионом.
